Анализ IPN: В опубликованном две недели назад аналитическом материале IPN тогдашний кандидат на пост премьер-министра, исполняющий обязанности главы кабмина Юрие Лянкэ был представлен в качестве одного из знаковых символов продолжения европейского курса страны, соответственно – достойной кандидатуры, за которую могли и должны были проголосовать почти все парламентские фракции. Однако этого не случилось, и Правительство Лянкэ-2 не было утверждено. В какой мере исчезновение такого символа или его уход на второй план свидетельствуют о повышенной угрозе для самой евроинтеграции? Каковы реальные причины этой угрозы, и какие решения для снижения или устранения этой угрозы остались у партий, называющих себя „проевропейскими”?
---

Внешние и глубинные причины

Одна из причин нынешнего политического кризиса, который стремительно углубляется, причём не только в политическом плане, была недвусмысленно сформулирована уже бывшим кандидатом в премьеры Юрие Лянкэ, сразу после того, как его правительство не было утверждено парламентом. Правительство меньшинства не является выходом, потому что оно не имеет поддержки парламентского большинства, заявил он, добавив тогда же, что он лично, в качестве депутата от ЛДПМ, не проголосует за такое правительство. Успех правления, и, соответственно, европейской интеграции, подчеркнул Лянкэ, зависит не столько от имени премьера, сколько от качества и надёжности поддержки правительства парламентом, в том числе в деле проведения реформ и приверженности курсу европейской интеграции.

Всё же, эта констатация скорее касается определённых последствий, а их истинные причины по большей части остаются скрытыми в глубине.

В число находящихся на поверхности, очевидных причин входит низкая способность политического класса, в частности, проевропейских партийных лидеров вести переговоры, идти на компромиссы и отличать важные вопросы от второстепенных, отвечающие общим интересам – от представляющих частные, личные или групповые интересы. Либо, если даже теоретически у них имеется эта способность – у них нет необходимой политической воли для её применения. Элементом и одним из проявлений дефицита упомянутой способности и политической воли служит атмосфера полной непрозрачности, в которой проходили так называемые „переговоры”, завершившиеся столь же полным провалом. Все лидеры указанных партий приняли этот стиль общения между собой и с обществом и хорошо себя ощущали в его рамках, и в этом отношении ответственность лежит на всех. Жаль, что ни одному из них даже инстинкт политического самосохранения не подсказал того, что повышение прозрачности переговоров даст им преимущества, как в отношениях с партнёрами по диалогу, так и с обществом. Всё же, ЛДПМ и её лидер Влад Филат должны взять на себя больше ответственности за этот „грех” – по причине того, что переговоры в большей мере ассоциировались с образом тех, кто, исходя из большего количества полученных депутатских мандатов, выступил с инициативой организации „переговоров” и предоставил для этой цели собственную штаб-квартиру, широко растиражированную на телеканалах в качестве фона для неудач и всеобщего разочарования.

Сожаления ЛДПМ должны быть особенно большими в связи с тем, что отрицательные результаты переговоров стали следствием, главным образом, разногласий между ЛП и ДПМ. Доверчивый или амбициозный, Влад Филат вошёл в несвойственный ему образ. Так же, как впоследствии он взял на себя, либо ему навязавли ответственность за неудачу в формировании правящей проевропейской коалиции, подменив тему формирования большинства именем того или иного кандидата на пост премьер-министра, которого ЛДПМ просто обязана была предложить, если она не желала досрочных выборов.

Заявленные причины…

В конце концов, объявленными пунктами расхождений, из-за которых не удалось создать проевропейскую коалицию в формате ЛДПМ - ДПМ - ЛП, стали:

1. Позиция в отношении распределения должности президента страны;
2. Позиция в отношении способа назначения генерального прокурора;
3. Позиция в отношении нейтрального статуса Республики Молдова и перспективы присоединения к НАТО;
4. Позиция в отношении необходимости административно-территориальной реформы;
5. Контроль над Министерством транспорта и дорожной инфраструктуры.

Быть может, имелись и другие нестыковки, но эти были самым важными и упоминались чаще всего. Причём абсолютно по всем указанным пунктам общий язык не нашли ЛП и ДПМ. В своих требованиях, намеренно или нет, ЛП вторглась практически исключительно на поле ДПМ. Доказательством тому служит и жёсткий, бескомпромиссный тон лидера ДПМ Мариана Лупу, который он использовал всякий раз, когда комментировал перечисленные требования ЛП. Это очень красноречивое свидетельство, учитывая тот факт, что подобный резкий тон не свойственен ни Лупу, ни ДПМ в целом. Возможно, лишь однажды в истории Демпартии Лупу и его политформирование, позиционирующее себя в качестве центристского по всем вопросам, вели себя подобным образом. Речь идёт о периоде глубокого кризиса, вызванного скандалом 2013 года вокруг Пэдуря Домняскэ. Эта аналогия в поведении как нельзя лучше показывает, что ЛП самым непосредственным образом затронула нервные центры ДПМ, то есть интересы демократов. В отличие от ЛДПМ, тон и позиция которой почти по всем пяти пунктам находится гораздо ближе к позиции либералов – опять же, в силу разнообразных причин и интересов.

Мы не будем сейчас пускаться в бессмысленные повторы касательно природы этих интересов, служащих предметом спора между ДПМ и ЛП, во-первых, потому, что до сих пор они обсуждались в самых разных формах – от очень серьёзных и достойных до самых непристойных и открыто спекулятивных; во-вторых, потому что очень немногие из участников этого процесса смогли или пожелали озаботиться аргументацией и приведением доказательств; в-третьих, потому, что удивительным образом, как по команде, дискуссии о реальных или вымышленных интересах двух партий были подменены обсуждением имён и качеств кандидатов на пост премьер-министра, выдвинутых третьей партией – ЛДПМ. Но, прежде чем перейти к причинам этого смещения акцентов, всё же отметим, что никогда прежде вещи не подвергались серьёзному рассмотрению сквозь призму отношений между ДПМ и ЛП, а только лишь исходя из формулы: (ЛДПМ + ДПМ) – ЛП. Не рассматривались они под этим углом зрения ни первым, двуглавым элементом уравнения, ни, тем более, вторым.

Смещение акцентов

В этих условиях центр внимания общественности сместился, или, судя по многогранному и достаточно организованному характеру процесса, скорее, был смещён в значительной степени ложном направлении: к обсуждению вопроса о том, кто будет предложен в качестве премьер-министра Республики Молдова. Были вновь подняты и „заботливо” поддерживались темы, связанные с реальными или воображаемыми противоречиями между Владом Филатом и Юрие Лянкэ. Затем в ход пошло „недостаточно знатное происхождение” Кирилла Габурича, который почему-то оказался „посажённым отцом” одного из высокопоставленных чиновников. Неожиданно, или, быть может, очень логично, одними из первых скрипок в этом „концерте” оказались не только представители оппозиции, но и некоторые бывшие, нынешние и будущие партнёры по правящей „проевропейской” коалиции. Вину за „ненадлежащий” выбор большинство из них возложили на лидера ЛДПМ, ещё дальше сместив обсуждение темы в область социального психоза притянутыми за уши ссылками на ряд его личностных качеств, которые могли быть достойны скорее сказочных чудовищ, способных не моргнув глазом убивать нерождённых детей (некоторое время назад под такого рода обвинениями можно было видеть подпись одной женщины, очень плодовитой на посты определённой политической окраски в социальных сетях).

Это правда, что на ЛДПМ и Владе Филате лежат грехи и вина за то, что дела идут плохо, в том числе в отношении переговоров и продвижения своих кандидатов на пост премьер-министра, но сегодня они являются единственными, кто несёт ответственность и даже, в нынешних условиях, бремя выдвижения, во многих смыслах, жертвуемых кандидатов на должность премьера, которые могут не пройти, или правительств, которые могут пасть через несколько месяцев. Вспомним, что основной причиной этой ситуации является отсутствие проевропейского правящего большинства, за которое несут ответственность все лидеры проевропейских партий (возможно, в разной степени, но это имеет меньше значения). А сильные рычаги, которые в настоящее время имеет ПКРМ в процессе назначения правительства, лишь подтверждают сделанные выше выводы о (не-)способности и  (без-)ответственности всех „проевропейцев” за это неопределённое и опасное положение вещей, а также за курс развития страны в соответствии с европейской моделью.

В мрачных ящиках истории

Главной опасностью для курса европейской интеграции, опасностью, которая объединяет в себе многие, если не все угрозы, подстерегающие Республику Молдова на данном этапе, являются досрочные парламентские выборы. Они могут случиться, если до 9 марта не будет утверждено новое правительство, пусть даже миноритарное, даже на несколько месяцев, в течение которых будут приложены дальнейшие усилия по формированию проевропейской мажоритарной коалиции. А это, в свою очередь, может произойти, если до тех пор не будут сожжены все мосты.

Поведение трёх проевропейских партий можно понять, если и не оправдать. Дальнейшее упорствование в этом поведении нельзя будет ни понять, ни оправдать – ни сегодня, ни в будущем, возможно, даже в течение многих последующих десятилетий будущего, задвинутого в те же мрачные ящики истории. В качестве примера: в 1812 году мало кто мог предвидеть, что соответствующий ящик истории закрылся на следующие 200 лет.

... и необъявленные

Произошедшее до сих пор случилось потому, что две из трёх проевропейских партий создают впечатление того, что им не страшны досрочные выборы, или что они готовы их спровоцировать прямо сейчас или в ближайшем будущем, лишь для защиты собственных интересов и победы над партнёрами-соперниками. Поэтому они готовы натягивать струну до предела, пока она не лопнет.

Мотивы ДПМ

С 2010 года ДПМ имеет позитивный тренд. Она растёт медленно, но верно. У неё есть солидные человеческие, финансовые, административные ресурсы, и мы, опять же, не будем возобновлять дискуссию об их происхождении и качестве, как не делали этого в случае других партий, по вышеуказанным причинам. Судя по всему, ДПМ надеется сохранить свой тренд и ресурсы при любых условиях: в настоящее время, с проевропейской миноритарной или мажоритарной властью; при провосточной власти меньшинства или большинства; в случае досрочных выборов, со всеми вариантами последующей конфигурации власти; даже в условиях невозможности сформировать правительство в течение длительного времени. Поэтому демократы могут себе позволить натянутые струны и металлические нотки в голосе. К сожалению, у Молдовы нет такого разнообразия шансов, но есть лишь один, заключающийся в европейском развитии и безопасности. Она ждала этого шанса 200 лет.

Мотивы ЛП

ЛП также не боится досрочных выборов, потому что у партии есть более или менее постоянные тренд и ресурсы. Роль „борца за справедливость”, „главной опоры европейской интеграции” может принести формированию дополнительные политические дивиденды, но не очень большие, учитывая нишовый характер партии. Вес ЛП может несколько вырасти, если через несколько месяцев ее кандидат Дорин Киртоакэ снова завоюет Кишинев, и это во многом объясняет причины такого поведения формирования на данном этапе. Но в нынешних условиях, продиктованных разочарованиями на уровне всей страны и возрастанием влияния провосточных сил на этом фоне, делает победу Киртоакэ более проблематичным, по сравнению с предыдущими выборами. Никому еще не удавалось построить европейскую столицу в стране, которая руководствуется неевропейскими правилами, и тогда возможная победа ЛП превращается в самоцель, если не имеет гарантий на уровне страны.

К тому же, ЛП не должна снова лишать своих последователей и сторонников возможности быть представленными во власти, а значит реально влиять на ход событий в стране. Что бы не говорили сейчас лидеры ЛП, но их отсутствие у власти не что иное, как их собственная воля, а не устранение кем-то. Устраняют того, кто не имеет способностей и воли возможностей и желания постоять за себя и вести переговоры. А единственный смысл политической борьбы, в том числе для избирателей политических партий, состоит в том, чтобы быть представленным у власти.

Мотивы ЛДПМ

Несмотря на то, что ЛДПМ в настоящее время имеет самое большое количество мандатов в парламенте среди проевропейских партий и признана лидером возможной проевропейской коалиции, иногда с нескрываемой иронией со строны тех, кто имеет меньше мандатов, она в то же время имеет менее завидную позицию, особенно из перспективы досрочных выборов. По разным причинам, ее вес и ресурсы сокращаются, но, в определенных условиях, это может стать проблемой не только для ЛДПМ. Если сейчас проевропейская коалиция может собрать максимум 54 мандата из 101, то после неудачных хотя бы для одной из этих трех партий досрочных выборов, шансы создания европейского правительства сведутся к нулю, потому что ни одна из двух других партий не в состоянии возместить потери сейчас. А другие политические игроки с государственным и проевропейским потенциалом, к сожалению, на данном решающем этапе для европейской интеграции, не просматриваются.

В этих условиях ЛДПМ не остается ничего кроме как сыграть предначертанную нынешней конъюнктурой роль, выдвигая кандидатов с надеждой, что кто-то из них пройдет, хотя бы временно. Такая ситуация обязала партию принять учасите в правящий миноритарный альянс, а между двух возможных партнеров, ДПМ или ЛП, выбрать партию с наибольшим количеством мандатов, обьеденив вместе 42 голоса. Соответственно, с большими шансами продолжить европейский курс, пусть и неуверенный, на данный момент. Какой смысл был бы, чтобы ЛДПМ выбрал ЛП в партнеры, с всего 36 мандатами в общем зачете и полным отсутствием шансов привлечь другие голоса, по крайней мере для того чтобы разблокировать работу Парламента, но и для сформировнаия какого-либо правтиельства, способное предоставить передышку?

Старые и новые решения

Более уверенный европейский курс, который неизбежно означает развитие страны путем реформирования, может продолжить мажоритарная, квалифицированная коалиция. Для этого каждый из трех актеров должен сделать шаг назад, должны возобновиться прозрачные переговоры, возможно, с участием молдавских и зарубежных наблюдателей, возможно, в присутствии прессы. Потому что этап зондирования почвы прошел давно. До тех пор нужно утвердить правительство, миноритарное или мажоритарное. Возможно, сегодня, 17 февраля, или позже, но не позднее 9 марта. И это если раньше или после этого крушения лея, полномасштабный рост цен и потеря европейского финансирования не выведут людей на улицу, а «шах» не превратиться в «мат» для проевропейских партий, а также для европейских судеб страны.

Валериу Василикэ, IPN