Статус правящих альянсов и лидеров партий, входящих в их состав, не регламентирован национальным законодательством, что создает серьёзные проблемы в плане функционирования государственных институтов и их подотчётности обществу. Такой вывод содержится в аналитическом материале IPN „Генеральные секретари... Республики Молдова или запрограммированное раздвоение”, опубликованном в четверг, 6 августа 2015 года. Автор материала Валериу Василикэ приводит серию аргументов в поддержку этого утверждения и предлагает ряд решений, направленных на исправление сложившейся ситуации.
„ В телепередаче, вышедшей в конце прошлой недели, лидеры АЕИ заверяли нас, что они не будут вмешиваться в дела правительства, разве что „совсем чуть-чуть”, „в деликатных ситуациях”. „Осторожная” формула этих заявлений указывает на то, что и лидеры АЕИ осознали, пусть даже и частично, отсутствие легальных оснований для своего практически неограниченного влияния на государственные институты и госслужащих Республики Молдова. В то же время, даже эти формулы подтверждают всеобщее мнение, что соответствующее вмешательство существовало и существует, и что высокопоставленные политики считают его своим священным правом, потому что, видите ли, „на выборах люди голосуют за партии””, считает автор.
Наиболее важной проблемой является то, что действующее законодательство, включая Конституцию страны, очень чётко указывает на тех, кто по завершении выборов осуществляет власть от имени народа: на президента, правительство, парламент, другие центральные и местные органы публичной власти. „Нет ни слова или очень мало слов о партиях, партийных лидерах, партийных альянсах, соглашениях об альянсах, советах альянсов, лидерах альянсов и других происходящих от них структурах. А это значит, что, в отсутствие иных законодательных положений, лидеры и советы оказываются вытолкнутыми или сами помещают себя в оффшорную зону молдавской политики, откуда и руководят делами страны – „успешно” и при помощи инструментов, характерных для оффшоров. Вот почему важные для страны решения принимают не конституционные органы, а оффшорные структуры, и на практике это означает принятие решений несколькими физическими лицами на основе НПО-шного статуса партийных лидеров, или, в ещё худшем варианте – одним-единственным человеком, с/без этого НПО-шного статуса. Уточнение „сами помещают себя” появилось не случайно, потому что и на этот раз лидеры АЕИ радостно объяснили нам, что пришли к соглашению о том, что никто из них не должен занимать высшие государственные должности”, отмечается в материале.
Автор считает отказ лидеров партий, которые победили на выборах, от высших государственных постов, или, в отдельных случаях, запрет на занятие этих постов, чисто молдавским изобретением этого переходного периода – по-видимому, очень выгодным. В странах с демократическими традициями, в том числе относящихся к Европейскому союзу, о стремлении войти в который мы заявляем, такой практики не существует.
Историческая аналогия, однако, имеется. „В бывшем СССР высшей должностью был пост генерального секретаря ЦК КПСС, а самым важным коллективным руководящим органом было Политбюро ЦК КПСС. Долгое время высшие государственные руководители западных стран оказывались в затруднении, встречаясь с высшими советскими партийными лидерами, и потому, для внешнего употребления, были изобретены должности «председателя Совета народных комиссаров», «председателя Президиума Верховного совета» и т.д., но это были фиктивные должности, потому что все решения принимались на уровне партии – генсеком и Политбюро. Хотя, справедливости ради, нужно отметить, что и те фиктивные должности тоже занимали высшие партийные руководители, а не посредники. Первый и последний президент СССР Михаил Горбачев руководил недолго и был свергнут, в том числе и потому, что его пост был чужд партийной системе”, подчёркивает автор аналитического материала.
По его мнению, аналогия с советским периодом не является полной, и она не в пользу нынешней молдавской руководящей сверх-структуры, каким бы странным и даже жутким не показалось это утверждение. „В СССР каждый знал, кто является генеральным секретарём и остальными секретарями ЦК, и кто входит в состав Политбюро. Эта номинальная и иерархическая „прозрачность” обеспечивала определённую степень предсказуемости курса страны на внутренней и внешней арене. Знает ли кто-то у нас, каковы отношения между лидерами АЕИ или внутри Совета АЕИ? Если мы что-то и знаем, то лишь на уровне слухов, по большей части распускаемых тем же правящим альянсом, и такая ситуация не подразумевает ни предсказуемости, ни гарантий, не средств от беспокойства. Например, один из наиболее распространённых слухов заключается в том, что лидеров трёх правящих партий, от которых во многом зависит судьбы страны и каждого из нас в отдельности, на самом деле четверо. Или их всё же трое, но это не те, кто официально фигурирует в этом списке. Или, на самом деле, лидер только один, который даже не занимает первую позицию в своей партии и, вот уже несколько дней, не является даже простым депутатом. Сколько же в Республике Молдова… генеральных секретарей, кто-нибудь знает? ”, задаётся автор риторическим вопросом.
Это ситуация вызывает тревогу, поскольку общество не знает, „кто и как руководит нами, нашим правительством, институтами нашего государства, потому что ни партийные лидеры, ни Совет альянса, ни его члены не имеют легального статуса, не имеют прав и обязанностей, которые все бы знали и все бы соблюдали. Фактически, важнейшая в стране структура принятия решений, Совет альянса, не имеет даже графика, программы заседаний, которая была бы известна прессе и общественности, не имеет даже своей пресс-службы или пресс-секретаря, которые в любом случае рассказывают немного, но, по крайней мере, сохраняют элементарную видимость демократии и законности”.
Отсюда следует настоятельная необходимость создания правовой базы для деятельности АЕИ и руководителей входящих в него партий. „ Никто не говорит, что партийные лидеры и советы альянсов сами по себе являются злом, напротив. После того, как минула эпоха одной правящей партии, надеемся – минула безвозвратно, у нас и в дальнейшем будут правящие альянсы. Только это фундаментальное изменение в политической жизни должно найти своё отражение в законодательстве, в правилах игры в обществе. Нам срочно нужна юридическая ясность по очень многим вопросам, в том числе: кто, как и когда создаёт правящие коалиции; кто и каким образом может вести переговоры в рамках этого процесса; сколько информации, в какие сроки и в какой форме должно быть предоставлено обществу, которое обладает соответствующим правом согласно Конституции; каков статус Альянса, Совета и его членов; каковы дальнейшие взаимоотношения Альянса и партийных лидеров с государственными властными органами; кто обладает правом, а кто не имеет права занимать высшие посты, и отдано ли это на усмотрение партийных лидеров, либо является обязательным, должна ли, например, должность премьер-министра отойти лидеру с наибольшим количеством депутатов? Есть и другие животрепещущие вопросы, которые ставит переживаемый нами сложный и нестабильный период. В том числе и такой: не являются ли нестабильность и растущие сложности как раз-таки плодом вышеназванных неясных положений? И почему эти законодательные поправки не были внесены – из-за упущения или сознательно и злонамеренно? ”, таковы очередные вопросы без ответа, поднимаемые в аналитическом материале Агентства IPN, также посвящённом рассмотрению причин сдержанного отношения значительной части общества к оптимистичным заявлениям лидеров АЕИ-3 по поводу решения острых проблем внутри страны и возобновления нормального диалога с партнёрами по развитию с целью продолжения европейского курса развития Молдовы.
