 |
|
| Анатол Цэрану | |
Весной этого года исполняется 75 лет кульминации одного из самых трагических событий в национальной истории румынского пространства к востоку от Прута – голода, организованного политикой советского режима в 1946–1947 годах. Недавно парламент Республики Молдова, после поразительного тридцатилетнего перерыва, наконец, принял решение об учреждении дня памяти жертв организованного голода 1946–1947 годов, который будет ежегодно отмечаться в третью субботу апреля. За это решение проголосовали 53 депутата от ПДС, присутствовавших на заседании, а оппозиция в лице социалистов с коммунистами и партии „Шор” не участвовала в голосовании, покинув зал заседаний и выразив тем самым свое несогласие с актом поминовения жертв голода.
Политические метания вокруг темы голода
Следует особо отметить неоднократные попытки различных созывов молдавского парламента принять акт об официальном поминовении жертв послевоенного голода в Республике Молдова. Но до последнего времени все эти инициативы блокировались силами, испытывающими просоветскую ностальгию, которые с помощью различных политических уловок тормозили процесс национального пробуждения в молодом молдавском государстве, удерживая коллективную память в сетях искаженных представлений об истории.
В советский период публичное осмысление трагедии голода, пережитой миллионами граждан СССР в первые послевоенные годы, было запрещено властями, а голод являлся „табуированной” темой в советской историографии. Лишь в конце 1980-х – начале 1990-х годов, когда, благодаря перестройке, начались активные публичные дебаты по ряду запрещенных в прошлом тем, в советском обществе начался и процесс познания исторической правды без купюр. В те годы, в еще советской Молдавии, события послевоенного голода по праву входили в число наиболее острых тем исторического познания в силу их неприкрытой трагичности. Молдавские историки одними из первых на постсоветском пространстве подтвердили конкретными документами правду о голоде 1946–1947 годов, опубликовав в 1993 году обширную коллекцию документов на эту тему. Но молдавские политики годами игнорировали труд историков, демонстрируя прискорбное промедление с политико-правовой оценкой послевоенного голода в республике.
Публикация документированной правды о голоде в советской Молдавии потребовала и некоторой корректировки позиции апологетов советского режима в отношении этих событий в национальной истории. Стало невозможным, подражая советскому режиму, отрицать сам факт голода, и тогда была применена уловка, объясняющая это явление в качестве исключительного последствия засухи.
Вековой опыт борьбы с голодом
Это правда, что в 1945–1946 годах страшная засуха поразила огромную территорию тогдашнего СССР, в том числе и советскую Молдавию. Но правда заключается и в том, что засухи периодически поражали историческую Молдову на протяжении столетий, но никогда в прошлом голод не вызывал таких человеческих бедствий, какие были зафиксированы в 1946–1947 годах. Так, например, согласно многолетним метеорологическим наблюдениям, между 1854 и 1946 годами было зарегистрировано 33 засушливых года. Из них 16 лет были особенно засушливыми, когда дефицит осадков достигал критического предела. В 1891–1892 годах Бессарабию поразила катастрофическая засуха, по масштабам подобная засухе 1946 года. В те годы, в конце XIX века, население края сильно пострадало от недоедания, но массовой смертности людей удалось избежать. Более того, в Бендерском уезде, который тогда больше всего пострадал от засухи, был зафиксирован прирост населения.
Несмотря на то, что географически Молдова находится в зоне рискованного земледелия с точки зрения погодных условий, а засухи и низкие урожаи являются обычным явлением в этом краю, молдаване из поколения в поколение накапливали опыт выживания в условиях этих стихийных бедствий. Все крестьянские хозяйства в обязательном порядке имели запасы продовольствия для таких случаев. При первых признаках засухи крестьяне ограничивали потребление продуктов питания, чтобы имеющихся запасов хватило до нового урожая. В периоды голода включались механизмы обеспечения жизни в селах в экстремальных условиях, когда для борьбы с голодом село использовало продовольственные запасы зажиточных хозяйств. Конечно, это делалось не бесплатно, но, как правило, жизни людей удавалось спасти. Не в последнюю очередь, и государство оказывало продовольственную помощь для спасения людей. Но весь этот исторический опыт дал осечку в роковые 1946–1947 годы, когда за короткий промежуток в десять месяцев от голода умерло около 200 тысяч молдаван. Почему это произошло?
Но пришли Советы...
Продовольственный кризис начался в советской Молдавии еще в 1945 году и был вызван как стихийными бедствиями, так и, в основном, налоговой политикой советского государства, которое насильственно лишало крестьян продовольствия посредством завышенных планов по заготовкам продовольствия. На 1 января 1946 года население республики составляло 2 миллиона 183 тысячи жителей. При такой численности населения, согласно подсчетам сведущих исследователей, минимальный объем зерна, необходимый населению республики в качестве питания, фуража и семенного фонда, составлял 600–700 тысяч тонн в год. По официальной статистике, в засушливом 1946 году в республике было собрано всего 365 тысяч тонн зерна. Для сравнения, в тех же источниках отмечается, что в засушливом 1945 году было собрано 926 тысяч тонн (из них государству было передано 272 тысячи тонн), а в 1940-м сельскохозяйственном году, который оказался благоприятным в плане погодных условий, было собрано более 1800 тысяч тонн зерна. В абсолютном выражении это означало, что в 1946 году урожай зерна, составляющего основу питания, оказался в Молдове к востоку от Прута в 5 раз ниже, чем в 1940 году, и в 2,5 раза ниже, чем в 1945 году.
В то же время, после восстановления советского режима в Молдове к востоку от Прута в 1944 году, планы по сдаче сельскохозяйственной продукции государству увеличивались с каждым годом. Так, в 1944 г. план республики по сдаче зерна государству составлял 201,2 тысячи тонн, в 1945 году – 272 тысячи, а в год страшной засухи, в 1946 году, он был незначительно понижен лишь до 265 тысяч тонн. Еще в большей степени увеличилось налоговое бремя, вынуждавшее крестьян продавать свою сельскохозяйственную продукцию на рынке за деньги, чтобы заплатить налог в рублях. В результате уже в 1945 году, в условиях, когда после обязательной сдачи государству 272 тысяч тонн зерна население располагало его запасами в размере почти 700 тысяч тонн, в республике уже фиксировались частые случаи недоедания среди отдельных категорий населения. А в 1946 году, хотя в Москве осознали невозможность выполнения Молдовой первоначального плана хлебозаготовок, и в августе он был снижен до 72 727 тонн, и это уменьшенное количество было изъято за счет жизненно необходимого республике минимума. Для выживания республика, находившаяся на грани голода, нуждалась в отмене всех государственных налогов и срочном предоставлении населению продовольственной помощи из госрезерва в размере 200–300 тысяч тонн зерна.
Человеческие жизни ничего не стоили
Но вместо того, чтобы помочь населению республики достаточными продовольственными запасами для противодействия угрозе надвигающегося голода, в условиях, когда на 1 февраля 1947 года в государственном резерве хранилось 10 миллионов тонн зерна – на 1,9 миллиона тонн больше, чем в тот же период в 1946 году, советский режим выжимал из и без того голодающего населения последние запасы хлеба посредством обязательных реквизиций. Самое поразительное состоит в том, что в 1946–47 годах советский режим экспортировал 2 500 тысяч тонн зерна. Данные официальной статистики уверенно свидетельствуют о том, что послевоенного голода в СССР в целом и в советской Молдавии в частности можно было избежать, если бы высшей целью политики советского государства было сохранение человеческих жизней. Государство располагало достаточными запасами зерна для достижения этого результата. Выделение голодающим хотя бы части зерна, хранившегося в резервах советского государства, гарантировало бы им спасение от смерти.
Но институциональная логика советского режима исходила из других параметров. Во имя победы социализма – высшей цели сталинской идеологии и режима – без разбора применялась политика масштабных репрессий, в числе которых политика массового голода была одной из самых эффективных. Подобно тому, как повторяющиеся эпизоды голода в Советском Союзе в 1920-е и 1930-е годы являлись существенным идеологическим и политическим продуктом тоталитарного сталинского режима, голод 1946–1947 годов был организован посредством несбалансированной политики реквизиций продуктов питания и неоказания государством эффективной помощи голодающим.
При тех же условиях смерть не принесла опустошений
Наступивший в период после окончания Второй мировой войны послевоенный голод в Советском Союзе органично вписался в процесс возобновления террора в виде новой волны репрессий сталинского режима, основной целью которых на уровне СССР было внушить животный страх основной массе народа, желавшей свободы на фоне победы в войне с фашизмом, а в случае Молдавской ССР преследовалась и дополнительная цель – ускорение советизации аннексированной у Румынии территории и подготовка условий для насильственной коллективизации крестьянства. Тот факт, что сталинский режим несет ответственность за приведший к каннибализму голод в Молдове к востоку от Прута, подтверждается и опытом Молдовы на правом берегу Прута, где засуха и послевоенная разруха были идентичны с ситуацией в СССР, и где голод также посетил дома румын-молдаван, но где смертность населения по этой причине составила лишь сотни человек и не достигла катастрофических показателей в сотни тысяч жертв голода, как это произошло в Молдове к востоку от Прута.
Голод как государственная политика
Сам факт того, что советский режим сурово пресекал любые публичные упоминания о послевоенном голоде (по всему Советскому Союзу были разосланы четкие инструкции о запрете употреблять слово „голод” не только в партийных и военных документах, но и в медицинских материалах и статистических отчетах), говорит о соучастии режима в организации голода. Сокрытие и искажение этой исторической правды прекрасно вписывается в нынешнюю политику очистки и обновления советизма как идеологического инструмента продвижения империалистической концепции „исторической России”. В соседней Украине историческая правда о Голодоморе 1932–33 годов, когда засухи не было, но от голода умерло около 6 миллионов украинцев, стала основополагающим элементом построения идентичности в этом государстве. 28 ноября 2006 года Верховная Рада Украины приняла постановление, определяющее Голодомор как преднамеренный акт геноцида. Голодомор признали геноцидом 16 государств: Австралия, Канада, Колумбия, Эквадор, Эстония, Грузия, Венгрия, Латвия, Литва, Мексика, Парагвай, Перу, Польша, Португалия, Украина, США и Ватикан. Ущербная политика молдавских властей в области идентичности не позволила Республике Молдова войти в число этих стран, хотя Голодомор 1932–33 годов унес жизни порядка 30 тысяч человек в молдавском Приднестровье.
Голодомор и его афтершок в 1946–1947 годах остаются одними из самых крупных и жестоких преступлений против человечности, совершенных советским режимом, они безоговорочно доказывают геноцидную сущность тоталитаризма коммунистического типа. Отнюдь не случайно, что оппозиция в нынешнем молдавском парламенте, в лице социалистов и коммунистов, политически спекулирующая на просоветской ностальгии значительной части молдавского общества, дезориентированной в плане своей идентичности, выступила против узаконивания дня памяти жертв послевоенного голода. Республика Молдова и Украина заплатили невероятно высокую цену, будучи в составе „русского мира”, в нее входят Голодомор 1932–33 и 1946–47 годов.
Политический шаг к укреплению идентичности молдавского общества
История отражает идентичность конкретного народа. Она подобна зеркалу, отражающему прошлое нации, но она же придает ей долговечность. Сегодня народ Украины, пробужденный исторической правдой о Голодоморе, с оружием в руках героически отстаивает свое право на свободу от агрессора в лице „русского мира”. В Республике Молдова пробуждение народа через осознание правды о самой трагической странице в недавней национальной истории – голоде 1946–47 годов, столкнулось с ожесточенным отпором со стороны коллаборационистов из лагеря российского империализма, которые бойкотировали голосование в парламенте по вопросу поминовения жертв послевоенного голода. И тот факт, что эти политические силы широко представлены в парламенте, свидетельствует о серьезном изъяне конструкта идентичности в Республике Молдова. В то же время принятие молдавским парламентом акта памяти жертв голода, организованного в 1946–47 годах, является резонансным политическим шагом на пути к консолидации идентичности молдавского общества и тем самым укрепляет устойчивость государства перед лицом опасности внешней агрессии.
IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.
