 |
|
| Анатол Цэрану | |
Государственная идеология путинской России сосредоточена на сказке о победе Красной армии в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. В своих публичных выступлениях Путин постоянно пытается уравнять миссию Красной армии в войне против германского фашизма и роль российской армии в сегодняшней войне против Украины. А все потому, что кремлевская пропаганда десятилетиями прививала искаженное сказание о победе в так называемой отечественной войне, очень усердно скрывая правду о цене, уплаченной красной армией за победу в той войне. Опасения московского режима перед истинной боевой мотивацией красной армии настолько велики, что российский парламент принял карательный закон против любой попытки правдиво раскрыть в реалистичных терминах цену победы сталинской армии в последней мировой войне.
Катастрофическое начало и тактика террора
Советско-германская война, объявленная 22 июня 1941 года, началась для красной армии катастрофически. К концу первого года войны прославленная сталинской пропагандой красная армия сократилась более чем на три миллиона советских солдат и офицеров, попавших в плен к немцам. Большинство из них, многие из которых были призваны из крестьянских семей, насильственно коллективизированных сталинским режимом, добровольно сдались немцам, не желая воевать за коммунистический режим. Отдельные случаи яростного сопротивления некоторых советских воинских частей на первом этапе войны меркнут на фоне массовой капитуляции численного состава красной армии перед немцами. Всего за три месяца боевых действий вермахт достиг Москвы, в результате чего сталинский режим подвергся большой опасности.
В условиях неминуемой военной катастрофы советская власть прибегла к наилучшим образом освоенному ею за два десятилетия социалистического строительства в СССР методу. Для спасения положения на фронте была применена тактика безграничного террора. Перед карательными органами советского режима была поставлена чрезвычайная задача с применением беспрецедентных в мировой военной истории террористических практик для обеспечения победы в войне армии, не желающей и неспособной защищать советскую Родину. В ответ на донесения о распаде боевых частей и о массовом дезертирстве из рядов красной армии летом 1941 года Наркомат обороны СССР издал директиву о создании мобильных заградительных сил в отрядах наводящих страх политической милиции НКВД, личный состав которых должен был действовать на шоссе, железных дорогах, в лесах и т. д. с целью изловить „дезертиров и подозрительных лиц”. Одновременно с продолжающимся ухудшением боевой обстановки в условиях немецкого наступления в 1941 году перед отрядами НКВД возникла новая задача, которая заключалась в предотвращении того, чтобы части красной армии самовольно покидали линию фронта, беспощадно расстреливая из пулемета отступавших советских воинов.
Повсеместные заградительные и штрафные отряды
Уже в сентябре 1941 года Сталин подписывает новую Директиву под номером 001919, по которой в каждой дивизии красной армии создавались „заградительные отряды с надежными бойцами”, подчиненные командиру дивизии и имевшие в своем распоряжении, помимо обычного вооружения, транспортные средства в виде грузовиков, танков или боевых бронированных машин. В задачи заградительных отрядов входило оказание непосредственной помощи командному составу в поддержании и установлении твердой дисциплины в дивизиях, подавление паники путем пулеметного обстрела из тыла военнослужащих, самовольно покидавших боевые позиции. Необходимость прибегнуть к решению о формировании заградительных отрядов разъяснялась в тексте вышеупомянутой директивы следующим образом: опыт борьбы с немецким фашизмом показал, что в наших стрелковых дивизиях есть довольно много запаниковавших и прямо враждебных элементов, которые при первом же натиске врага складывают оружие и начинают кричать: „Мы окружены!”, и тащат за собой остальных бойцов. В результате таких действий дивизия покидает боевую позицию, бросает военную технику. Подобные явления происходят на всех фронтах. Если командиры и комиссары таких дивизий были бы в состоянии справиться со своими задачами, то паникёрские и враждебные элементы не смогли определить обстановку в дивизии. Но беда в том, что у нас не так много решительных и устойчивых командиров и комиссаров. Таким образом, сам Сталин признавал, что боевой дух красной армии подорван, она была неспособна противостоять войне с вермахтом.
Помимо формирования заградительных воинских подразделений сталинским режимом широко использовалась практика так называемых штрафных частей (рот и батальонов), в которые направлялись солдаты и офицеры отбывать наказание по обвинению в различных нарушениях, зачастую самых незначительных. Как правило, эти штрафные части применялись в боях на самых опасных участках фронта, потери численного состава в этих частях были в три-четыре раза выше, чем в обычных. Например, штрафные части составляли костяк советских войск на Шерпенском плацдарме во время Ясско-Кишиневской операции, а их потери численного состава в боях на плацдарме составили восемьдесят процентов. Подобно тому, как великие социалистические стройки осуществлялись в основном узниками ГУЛАГа, так и многие военные успехи стали возможными благодаря усилиям, оплаченным собственной жизнью советскими военнослужащими штрафных частей. По разным оценкам, всего за время войны через штрафные роты и батальоны прошло почти полмиллиона советских граждан, большинство из которых погибло в ходе боевых действий.
Миллион советских солдат были осуждены
Особое место в мерах террора, широко применявшихся советским режимом против собственной армии во время войны, занимает деятельность военного трибунала, специализированного военного суда. Тот факт, что за три года войны советскими военными трибуналами было осуждено 2 530 683 человека, свидетельствует о масштабах террора посредством так называемой военной юрисдикции. Из этого количества осужденных военнослужащими было только 993 300 человек, гражданских лиц - свыше 1,5 миллиона (в основном по статье 58 - „контрреволюционная деятельность”. По приговорам судов было расстреляно 217 080 человек! И в это число не входят убитые на допросах в НКВД, а также полевыми командирами, заградительными отрядами.
Как уже было сказано, за годы войны военными трибуналами было осуждено в общей сложности 994 270 военнослужащих, в том числе 376 300 человек по обвинению в дезертирстве. Из осужденных по приговорам военных трибуналов армии было расстреляно 157 593 человека. Таким образом, за каждый день войны был осужден в среднем 701 военнослужащий, в том числе 92 человека были приговорены к смертной казни, без учета 70 000 внесудебных расстрелов, осуществленных сотрудниками СМЕРШа - военной контрразведки. Так что в каждый день войны расстреливали по 141 человеку. Если прибавить 157 593 и 70 000 и если допустить, что в дивизии числится 10 000 человек, то получится, что сотрудники СМЕРШа, а именно они исполняли приговоры на фронте, расстреляли численный состав более 20 советских дивизий.
В этом контексте судебно-карательная практика советской армии представляется чудовищной и беспрецедентной в новейшей истории. Для сравнения, в вермахте за пять лет войны, с 1 сентября 1939 г. по 1 сентября 1944 г., было расстреляно 7810 военнослужащих, то есть в 25 раз меньше числа смертных приговоров военных трибуналов в Красной армии. А практика армий демократических государств показывает, что во время Второй мировой войны в армии США было вынесено лишь 186 смертных приговоров, в британской армии - 40, во французской армии - 146. Потрясающая разница по сравнению с красной армией, и это говорит об истинной мотивации, которую каждый из солдат антигитлеровской коалиции имел в войне против фашизма.
Прошлое преследует нас и подвергает испытанию
Если вернуться к солдатам и офицерам 20-ти дивизий красной армии, которых советские карательные органы расстреляли по обвинению в дезертирстве, предательстве, трусости, а также как грабителей, диверсантов, контрреволюционеров, паникёров ..., разве не звучат оскорбительно и порочаще эти обвинения по отношению к победившей в войне красной армии? И сколько остается от героизма советского солдата, до такой степени запуганного силовыми органами сталинского режима, как решающего фактора победы в Великой Отечественной войне? И почему портреты солдат этих 20-ти дивизий, расстрелянных палачами НКВД, не несут в наши дни на агитационных парадах так называемого бессмертного полка, в то время как многие из тех, кто расстреливал в затылок мучеников сталинских репрессий, пользуются общественной признательностью ностальгирующих масс, которым внушили тезисы доктрины московской империалистической пропаганды? Если на эти вопросы не будут найдены убедительные ответы, то ни одно постсоветское общество нельзя считать излечившимся от болезни ностальгии по тоталитарному прошлому, способному повториться в новой формуле.
IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.
