[- Как вы оцениваете социально-политическую ситуацию в Республике Молдова, спустя два года после выборов от 6 марта 2005 года?]
Относительно спокойной, но нестабильной политически и социально. Были предприняты в эти два года важные для РМ меры по ее вовлечению в региональные процессы, путем присоединения к PCSEE, а также План действий РМ-ЕС, Индивидуальный план действий РМ-НАТО и другие, но мы не убеждены в том, что есть достаточные сдвиги во внутреннем плане. Это касается и политической реформы (юстиция, политический плюрализм, свобода выражения мнения, территориальное объединение), и экономической (бюрократия и вмешательство государства в экономику, создание неравных условий для деятельности деловой среды). Качество управления притормаживает, административные злоупотребления продолжаются, а многочисленные программы, заявленные руководством страны, как стратегического значения остаются на бумаге или же используются в качестве козыря в предвыборных кампаниях. Между тем, по настоящему жизненноважные задачи, связанные с экономическим ростом, объединением страны остаются в тени, или же игнорируются в условиях политического режима, который все больше начинает походить на режим „султанатов” (определенный так Альфредом Степаном), при котором существует лишь один принимающий решения полюс, а остальные институты носят чисто декоративный характер.
[- Какими, с Вашей точки зрения, были за эти два года основные плюсы и минусы в лагере правления и соответственно оппозиции?]
Думаю, что в РМ очень трудно с точностью определить, где заканчивается оппозиция и где начинается власть, и поэтому я бы не стал изображать в белых и черных тонах пейзаж политического выбора, а использовал бы более тонкую градацию. Например, является или нет «оппозицией» кто-то, кто участвует в активных консультациях с представителями чрезмерной власти, и если да, то в какой мере эти отношения несут в себе и ответственность за ошибки, также как и за успехи правления?! Или в какой мере „оппозицией” является политическая группа, которая распространяет политические заявления, не имея при этом ни малейшего шанса влиять на политический процесс в целом? Думая, что мы можем судить о политических деятелях по их словам и делам. После голосования 4 апреля, часть оппозиции вступила в „консультативный” диалог с властью, а деятельность другой ее части заключается в пригвождении к позорному столбу первых.
Думаю, что выборы 2005 года стимулировали появление важных уточнений о траектории, по которой это общество идет – ЕС, отводя государству роли, к которой оно еще не готово. Часто используется словосочетание „модернизация страны”, но слишком мало говорится о семантическом содержании этой модернизации. Мы хотим либеральной модернизации, или „минималистского государства”, или „ассистенциалистского” государства с неопределенными ролями, но обязательно основанного на неприязни ПКРМ к рыночной экономике и западному индивидуализму? Модернизацию можно осуществить в обоих смыслах, что и объясняет до определенного момента провалы, которые руководство уже не может скрывать, даже наделяя себя „незаслуженными” заслугами (с каждым годом все больший государственный бюджет, или стабильность национальной валюты).
[- В чем больше выиграло или проиграло население РМ за 2 года от политической структуры парламента?]
Особо оно не выиграло, поскольку новая конфигурация после 4 апреля стала плодом политических решений партий, а не сознательного выбора электората. Но особо и не проиграло, так как наибольшая часть населения научилось самостоятельно зарабатывать на жизнь, независимо от того, как выглядят политики „в витрине” или в реальной жизни; значительные социальные сегменты уже эмигрировали или же колеблются между сезонной миграцией и окончательным отъездом… В этой ситуации, об интересе к политике не может идти и речи.
[- До окончания нынешнего мандата могут произойти значительные изменения в конфигурации парламента и молдавского общества в целом? Какими они будут?]
Если имеется в виду мандат нынешнего парламента, то тогда думаю, что пропорции, в общем, сохранятся, учитывая однако эффект „перебежчиков” и процесс дальнейшего дробления парламентских групп, созданных после выборов. Независимые депутаты будут и в дальнейшем голосовать, исходя из обстоятельств, или оппортунистски, в зависимости от того, что кажется им ценным и важным, а те кто остался верен фракции предпочтут использовать свою лояльность, как условие для будущего парламентского мандата в 2009 году. Политическая жизнь будет более динамичной в последующие 2 года. Предвыборные технологии, а также условные рефлексы политического класса будут подвергнуты испытанию, что создаст много возможностей и для парламентариев, но и эта динамика является частью традиционных аксессуаров политической жизни, то есть обычным политическим бизнесом.
