С самого начала отметим: Республике Молдова необходимы несколько государственных языков. Языки, изучение и использование которых на территории страны должно стать большой заботой и обязанностью государства. Чем больше языков, тем лучше. Тот факт, что в советский период молдаване поголовно освоили и помимо родного языка свободно говорят на русском – большой плюс для них. В подавляющем большинстве они стали двуязычными, несмотря на то, что нередко их заставили выучить и разговаривать на русском. Жалко что при это ограничили их возможность изучать и другие языки широкого обращения. В нынешних условиях массовое и квалифицированное изучение, а заодно и широкое применение иностранных языков просто необходимо – как, возможно, единственный реальный ресурс повышения качества рабочей силы. В свою очередь, рабочая сила является единственным реальным ресурсом социально-экономического развития Республики Молдова и обеспечения приличного уровня жизни ее гражданам. Среди языков, претендующих на „государственную защиту”, вписывается по ряду причин и русский. Наравне с румынским, английским, французским, немецким, а также украинским, гагаузским, болгарским и др. Без языкового букета маленькой стране, да к тому же бедной, просто не обойтись, если люди хотят жить иначе. Не обойтись – ни дома, ни за рубежом.

[Ярко выраженная предвыборная мотивация]

Однако... Недавно развернутая инициатива о проведении референдума на тему предоставления русскому языку статуса второго государственного ({см. информацию «В течение 15 дней ЦИК вынесет решение в вопросе о референдуме на тему русского языка» здесь}) отличается ярко выраженной предвыборной мотивацией. Более того, для проводников этой идеи важен не столько результат возможного референдума, сколько процесс расшатывания политической лодки в Республике Молдова, а реальная цель раскачивания может оказаться совершено иной. Иначе чем объяснить тот факт, что эта инициатива появилась вскоре после провала референдума, теоретический потенциал поддержки которого был значительно более весомым по сравнению с плебисцитом на тему русского языка, а также в преддверии кампании по досрочным парламентским выборам? В этой связи известный русскоязычный портал в Молдове отмечал, что „нельзя делать такой важный вопрос, как статус русского языка, заложником предвыборных кампаний”. В этом же ключе расценили инициативу и добрая часть политиков, в том числе лидеры правящего альянса „Лингвистические проблемы с завидной регулярностью появляются в предвыборных кампаниях”, сказали они. И лидеры главной оппозиционной партии – ПКРМ, известной своей русофильской направленностью и по заявлениям, и по убеждениям – высказались против референдума.

[Право не знать первого государственного языка]

Однако... Складывается впечатление, что и на этот раз инициаторы референдума понимают предоставление русскому языку статуса второго государственного в Республике Молдова, в первую очередь как право – узаконенное право – не знать и не использовать первый государственный язык: румынский. По сути, они выступают за монолингвизм в отношении отдельных категорий населения. А это чревато серьезными угрозами, несравненно более серьезными, чем десять или двадцать лет назад. И эта угроза усугубляется с каждым годом и по своим последствиям может быть приравнена, как явление, к „бомбе с кумулятивным эффектом”, накапливающей все больше негативной энергии. Давайте посмотрим – почему?

На мысль о том, что и на этот раз русский язык противопоставляется румынскому, а не приравнивается к нему, наталкивает поведение публичных лиц, представляющих различные группировки, которые вновь вернули на политическую повестку дня тему русского языка как второго государственного. Ни один из этих людей не использует первый государственный язык публично, лишь о некоторых из них известно, что владеют элементарным словесным багажом, достаточным для свободного общения на румынском или, если они так хотят, на молдавском языке. В целом, из всех русскоговорящих публичных лиц всего молдавского общества, кажется, один только Валентин Крылов, исполнительный секретарь Социалистической партии „Патрия-Родина”, использует государственный язык публично.

[Право на знать родного языка]

Более того, складывается впечатление, что провозглашение русского языка вторым государственным в Молдове воспринимается и как право не знать и не использовать в официальной сфере и гагаузский язык , который является одним из официальных на территории автономии на юге Молдова. Этот вывод вытекает из того, что инициатива референдума в значительной степени исходит от Комрата ({см. информацию «Делегаты республиканского форума поддержали проект об объявлении русского государственным языком» здесь}), а ситуация с гагаузским, который является одним из официальных языков на этой территории, довольно плачевная даже спустя 16 лет автономии и статуса государственного языка на местном уровне. Этот факт признают сами гагаузы, которые логически должны форсировать в первую очередь площадь распространения и качество знания собственного языка. Чтобы он не исчез. Чтобы развивался.

[Ресурс билингвизма истощается]

Вывод относительно угроз, которые несет в себе затягивание решения языковых проблем, вытекает из постепенного истощения главного ресурса, который подпитывает функционирование румыно-русского и русско-румынского билингвизма в Республике Молдова. Этот ресурс основан на способности (и готовности!) носителей румынского (молдавского) языка общаться как на родном языке, так и на русском, нередко исковерканном. Эта способность в значительной степени обеспечивает гармонию в ежедневном общении, неконфликтный характер межэтнических и социальных отношений в целом, бытовой комфорт на общегосударственном уровне. Но эта способность постепенно снижается на фоне политических и геополитических перемен последних десятилетий, в условиях, когда уходят поколения молдаван, владеющих русским языком. В то же время, новые поколения, влияние которых в обществе растет, либо не располагают прежними возможностями изучать язык, особенно в сельской среде, либо воспользовались возможностями овладеть, дома или за рубежом, другими языками широкого международного общения, став, таким образом, полиглотами.

С другой стороны, старые поколения русскоязычных граждан не добились явного успеха в овладении и использовании официального языка страны на протяжении двух десятилетий независимости, но и более молодые поколения, в том числе родившиеся и получившие образования после провозглашения независимости, не пошли дальше в этом смысле. К причинам такого положения дел мы можем вернуться по другому случаю, а сейчас более важными представляются последствия такой ситуации. Следует ожидать, что сохранение этих двух тенденций вызовет практический, реальный дефицит общения, а отсутствие интеллигентного общения обернется серьезными социальными, мягко говоря, неудобствами, по сравнению с которыми нынешние неудобства, связанные, в частности, с общей бедностью, покажутся игрушками.

Таким образом, формальное декретирование двух или более государственных языков не решит, а возможно – еще более усугубит межэтническую ситуацию и обострит бытовой дискомфорт в Республике Молдова. Проблему языка нужно решать комплексно, а дальнейшее затягивание решения может в обозримом будущем привести к тому, что эта „бомба с кумулятивным эффектом” взорвется.

[Два языковых сценария]

После распада Советского Союза, где русскому языку отводилась доминирующая роль, решение языковых проблем в новых политических условиях пошло в основном по двум сценариям. Прибалты ввели жесткие условия в отношении иноязычных граждан, и сейчас последние могут чувствовать себя адаптированными к новым условиям жизни, живут в европейской стране, с европейскими пенсиями и зарплатами. Молдаване предпочли „не касаться” темы в надежде, что все утрясется само собой. Но не утряслось. Ситуация даже обострилась, в том числе в результате деятельности или бездеятельности политиков, властей. В течение восьми лет пребывания у власти президент Владимир Воронин не только отсутствовал на празднике „Limba noastră” – он вообще „исчезал” из страны, дабы не пришлось участвовать в мероприятиях по продвижению официального языка государства. За 19 лет независимости политики так и не пришли к консенсусу со специалистами-языковедами, с интеллигенций в целом в отношении научного названия языка. Низкий уровень привлекательности государственного языка в глазах иноязычных граждан, а также в глазах некоторых носителей румынского языка является следствием, в том числе, этих действий/бездействий.

На этом фоне проблему других государственных языков следует рассматривать в комплексе с проблемой румынского языка, которые, каждый в отдельности и все вместе, должны обеспечить последовательность процесса реального общения между людьми в Республике Молдова. В условиях Молдовы – и не только – несколько государственных языков не значит, что каждый разговаривает на своем языке (как говорят в народе: словно глухой с немым), а значит, что каждый знает и свой родной язык, и язык собеседника. В первую очередь, публичные лица, лица, занимающие ответственные должности должны знать все государственные языки. Чтобы могли общаться с теми, на кого хотят повлиять, кем так стремятся руководить.

[О политических стимулах]

Известный в Республике Молдова политик, который не один год действует на политической сцене Республики Молдова и который демонстративно не говорит на государственном языке Республики Молдова, мотивировал свое поведение отсутствием стимулов. „Дайте мне стимул, и я докажу, что за полгода выучу язык”, говорил он. Политик имел в виду, естественно, стимулы политического порядка.. „Скажите, сколько представителей этнических меньшинств в структурах государственной власти?”, вопрошал он, давая понять, что в Республике Молдова естественным было бы сперва назначить политиков на высокие руководящие должности в государстве и лишь после этого они соблаговолят учить язык этого государства, которым они руководят. Интересно, знает ли этот политик хотя бы один такой пример на всем земном шаре.

Но политик довольно точно вскрыл корни языковой проблемы в Республике Молдова. С двумя, тремя, четырьмя государственными языками лингвистическую проблему не решить до тех пор, пока ее будут удерживать в сфере политики. Определенный вид политики, впрочем, как и определенный тип журналистики чувствует себя лучше, когда дела идут плохо. Есть где показать себя, есть чем манипулировать, есть о чем писать.

[Из области политики – в область экономики]

В эпохе рыночной экономики и языковой вопрос следует рассматривать сквозь призму экономики. И не Республика Молдова открыла этот „велосипед.”. В Соединенных Штатах Америки, к примеру, государство предоставляет прибывшим в страну иммигрантам деньги и время на то, чтобы изучить язык страны. Достаточное время, чтобы усвоить необходимый минимум, и достаточно денег для того, чтобы прожить в этот период времени. Но после этого тот, кто язык не выучил, уже не пожалуется на дискриминацию и, тем более, не будет претендовать на руководящую должность или на должность, предполагающую общение с населением. В Республике Молдова желающие учить государственный язык могли бы получить освобождение от определенных налогов, стипендии, среднюю зарплату по национальной экономике, пособия и др. Аналогичный механизм можно использовать в отношении второго или третьего государственного языка. Расходы не могут быть слишком большими, с учетом структуры населения по национальности, возрасту, сферам интереса и т.д. Но такие расходы, а может и более весомые, необходимы сегодня для того, чтобы всем нам не пришлось заплатить значительно дороже в будущем.

Провозглашение языка государственным – не панацея. Это еще ничего не значит. Важно обеспечить его – или их, если речь идет о нескольких государственных языков – функциональность.

[Анекдот в тему:] {Человек, знающий несколько языков, является полиглотом. Человек, знающий три языка, является сионистом. Человек, знающий два языка, является националистом. Человек, знающий один только язык, является интернационалистом.}

[Валериу Василикэ, Info-Prim Neo]