Op-Ed
	Любой благоприятный для властей результат выборов способен спровоцировать протесты, которые могут вдохновляться армянским или/и румынским прецедентами и нарушить баланс сил, поддерживаемый Демпартией в настоящее время...
Дионис Ченуша

Власти страны, главенствующая роль в рамках которых принадлежит Демократической партии, ведут Молдову в направлении, полном неопределённости для демократических институтов и их бенефициаров – молдавских граждан. Конкуренция за власть между различными олигархическими группами, имевшая место в 2010–2014 годах, являлась как дестабилизирующим фактором, так и источником политических кризисов, способных привести к выборам и обновлению политических возможностей выдвижения на первый план. Однако это ощущение наличия минимальной конкуренции было окончательно подменено политической стабильностью недемократического происхождения, которая установилась в 2016 году и не завершится, как минимум, до февраля 2019 года. Политическая стабильность была установлена Демпартией путём сведения к нулю реального политического контроля со стороны оппозиции, дальнейшего сохранения государственных учреждений в политической зависимости, за счёт сдерживания борьбы с большой коррупцией и отказа от механизмов реформирования судебной власти. Под прикрытием политической стабильности началось клонирование и сведение на примитивный уровень подлинной политической конкуренции. Последняя, хоть и до этого была несовершенной, всё же, обеспечивала политической игре некоторую степень демократической непредсказуемости.

Под давлением недемократических обстоятельств усилилась маргинализация критически настроенной оппозиции, в особенности непарламентской (ПДС, Платформа DA). В то же время, с одной стороны, ДПМ имела дело с кроткой, готовой к сотрудничеству и полезной оппозицией, в лице Партии социалистов. А с другой стороны, с разрешения властей, на политической сцене страны обозначился крен в сторону популистских антидемократических партий („Партия Шора”), угрожающих независимым средствам массовой информации физической расправой и подстрекающих общество к ненависти к лидерам непарламентской оппозиции (ЦПРМ, июль 2018 года). Организация акций протеста осложняется наличием возможностей для эмиграции, отсутствием объединяющей идентичности, достаточно мощной, чтобы преодолеть поляризацию общества, а также сильным искажением реалий в СМИ (IPN, 11 июня 2018 г.).

Охлаждение диалога между Евросоюзом и Молдовой (IPN, 24 сентября 2018 г.) вследствие непризнания результатов выборов в муниципии Кишинёв фактически сближает Брюссель с политическими позициями антиправительственной оппозиции. Несмотря на свою негативную смысловую нагрузку, перенастройка официального диалога между ЕС и Кишинёвом несёт с собой и некоторые позитивные эффекты. Так, оппозиция может более решительно взять на вооружение проевропейские месседжи, не беспокоясь о том, что тем самым она продемонстрирует солидарность с внешними игроками, недостаточно жёсткими в отношении олигархического режима. В то же время, это позволяет выявить нынешний уровень проевропейских симпатий в обществе. Ведь существует угроза того, что широкомасштабная пропаганда, развёрнутая правящей партией в связи с негативной реакцией европейских учреждений на непризнание выборов, могла нанести ущерб имиджу ЕС (IPN, 9 июля 2018 г.), который только начал подавать неустойчивые сигналы о своём восстановлении (IRI, июнь 2018 г.).

Непарламентская оппозиция и принцип сообщающихся сосудов

Действия, предпринятые оппозицией на внешнеполитической арене до сих пор, имели весьма скромный КПД. Решение Совета ЕС отложить выделение макрофинансовой помощи было принято вследствие непризнания выборов в Кишинёве, хотя оппозиция требовала приостановить оказание помощи намного раньше, в частности, после изменения избирательной системы в 2017 году. Добавление предварительных политических условий к макрофинансовой помощи от ЕС также не может быть записано в актив оппозиции, поскольку политические условия были впервые поставлены ещё в 2013 году, в отношении Грузии, а затем и в отношении Украины, превратившись в обычную практику Евросоюза (IPN, 24 сентября 2018 г.). Исходя из этих соображений, наибольшей заслугой оппозиции было выстраивание отношений с ЕС и активное общение с общеевропейскими партиями и европейскими учреждениями.

Ограниченные возможности оппозиции в плане организации массовых протестов, которые вынудили бы власти пойти на уступки и совершить ошибки, заставили Брюссель призадуматься. ЕС ни в коем случае не хочет подменять собой местные политические силы, чья легитимность должна быть определяющим фактором политического соперничества. А блокирование финансовой помощи было обусловлено тем, что избирательные права граждан были отменены судебной системой, которая давно уже не воспринимается в качестве независимого субъекта. Всё же, не ясно, прибег ли бы Евросоюз к отсрочке своей помощи в той гипотетической ситуации, если бы победа на выборах в Кишинёве, впоследствии отменённых судом, досталась социалистам, а не непарламентской оппозиции.

Хотя представители оппозиции и прилагают соответствующие усилия, они кажутся недостаточными для того, чтобы привлечь к себе незаинтересованный или находящийся в замешательстве электорат.

Основными объективными препятствиями являются ограниченные финансовые ресурсы и ограниченный доступ к местным СМИ, благодаря чему демократы искусственно тормозят рост популярности оппозиции в обществе. Другие проблемы, о которых говорят реже, связаны с „вращением” политформирований вокруг имиджа лидеров оппозиционных партий (Майи Санду, Андрея Нэстасе), с кризисом творческих идей и с отсутствием конструктивной критики.

Во-первых, чрезмерная зависимость от партийных лидеров ведёт оппозицию к закостенению и снижает её способность к быстрой и резонансной реакции в кризисных ситуациях. Отчасти по этой причине значимость команды, окружающей лидеров, воспринимается как нечто второстепенное.

Второй существенный аспект заключается в отсутствии постоянной конструктивной критики действий/бездействия оппозиции, исходящей от независимых средств массовой информации и гражданского общества. Отсутствие такой полезной критики препятствует всеобъемлющему контакту оппозиции с сегментами общества, неподконтрольными властям. Ведь легитимность оппозиционных сил не может основываться лишь на том, что они ведут борьбу против олигархической власти. Её основой должно быть и то, что эти силы отвечают запросам общественности и взаимодействуют с нею, помимо призывов к мобилизации на политические акции протеста. Оппозиция должна применять принцип „сообщающихся сосудов” и поддерживать отношения со всем обществом и по всему спектру существующих проблем. Если оппозиция намерена сменить нынешнюю власть под давлением голосов, отданных на выборах, и/или улицы, то она не вправе общаться лишь с одной частью общества. Кроме того, если её диалог с европейскими структурами является более эффективным, чем диалог с собственными гражданами, то оппозиция утрачивает связь с обществом.

Не в последнюю очередь, оппозиция использует затасканные идеи и месседжи, которые эксплуатируют существующие в обществе тревожные рефлексы. Любой намёк на творчество и динамизм способен оказать куда более сильный эффект, чем традиционные пресс-конференции, а творчество зависит от кадров, которые, хотя и находятся в дефиците внутри страны, имеются среди диаспоры.

Каковы опасения властей?

Хотя за пределами страны пространство для манёвра, имеющееся у правящей партии, сужается, в границах национальной политики она по-прежнему ощущает себя хозяином положения. Демократическая партия намерена извлечь максимальную выгоду из смешанной системы, введённой в 2017 году, как в одномандатных округах, так и по партийным спискам. Чем более многочисленными окажутся представители Демократической партии в составе законодательного органа, тем более бесспорным будет её участие в управлении страной.

В то время как соцопросы демонстрируют низкую популярность Демократической партии по сравнению с другими партиями, ДПМ использует административный ресурс и направляет инвестиции из внешней помощи на заведомо предвыборные цели. С одной стороны, демократы намерены ускорить темпы строительства критически важной инфраструктуры (дорог, водопроводов и канализации), чтобы убедить с её помощью своих потенциальных сторонников. С другой стороны, Демократическая партия желает повысить лояльность административного ресурса на местном уровне, практически удвоив зарплаты работников местной публичной администрации. Эти тенденции свидетельствуют о том, что политическое будущее демократов решится в регионах, где их единственными политическими соперниками являются социалисты, пока что лояльные властям. Целью действий ДПМ являются как парламентские выборы, так и местные, которые также должны пройти в 2019 году.

Главная проблема для демократов заключается в том, как обеспечить легитимность парламентских выборов таким образом, чтобы избежать послевыборных протестов, мобилизационный потенциал которых способен нарушить то хрупкое равновесие, которое они пытаются поддерживать. С одной стороны, ДПМ не желает отказываться от возможности получить как можно больше депутатских мест в парламенте. С другой стороны, любой хороший результат на выборах может послужить мотивом для начала крупных акций протеста, особенно, если представители диаспоры решат вернуться в страну для участия в голосовании.

Имеются, по меньшей мере, два прецедента недавних акций протеста, которые власти не вправе игнорировать. В первую очередь, речь идёт о продолжительных послевыборных протестах в Армении, приведших к передаче правительства в руки миноритарной парламентской оппозиции (Atlantic Council, 15 августа 2018 г.). Вторым прецедентом, способным встревожить молдавские власти, стали антикоррупционные протесты в Румынии, при широком участии диаспоры. Исходя из этих примеров, Кишинёв понимает, что ни оппозицию, ни других игроков (гражданское общество, диаспору) не стоит недооценивать.

Вместо заключения...

Хотя правящая партия и кажется непобедимой, она не вполне ощущает себя в безопасности – из-за своей крайне ограниченной легитимности. Её подготовка к парламентским выборам свидетельствует о значительной озабоченности по поводу взаимодействия с избирателями на местах, которые определят судьбу будущего 51 депутата, избираемого в одномандатных округах.

Хотя последние опросы и указывают на то, что совокупный уровень легитимности непарламентской оппозиции более чем в пять раз превышает уровень легитимности властей, оппозиция должна пересмотреть программу своих действий, чтобы поддерживать общение со всем обществом. Внедрение творческих форм диалога с гражданами является одной из безотлагательных мер, которая обеспечит оппозиции повышенную политическую заметность и значимость.

Правящая партия испытывает опасения в связи с легитимностью итоговых результатов предстоящих выборов, на которых она хочет заполнить парламент преданными ей людьми. Любой благоприятный для властей результат выборов способен спровоцировать протесты, которые могут вдохновляться армянским или/и румынским прецедентами и нарушить баланс сил, поддерживаемый Демпартией в настоящее время.

IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.