Op-Ed
	Неспособность предотвращения кризиса в Украине высветила ограниченность механизмов оповещения и снижения рисков, используемых ЕС…
Дионис Ченуша, Старший обозреватель

Многие риски, уходящие корнями в 2022 год, являются производными от войны в Украине и остаются в силе на 2023 год. Обещанные в начале года США, Францией и Германией финансовые и военные ассигнования повысят возможности украинской армии обороняться (на суше и в воздухе), а также организовать эффективные контрнаступления против российской агрессии.

Неизбежное продолжение войны сопровождается усилением действия западных санкций и, соответственно, российских ответных мер в энергетической и агропродовольственной областях. Хотя будут затронуты как Глобальный Север, так и Юг, издержки геополитической конфронтации будут намного выше для тех, кто на Юге, и могут включать инфляционные риски, нехватку продовольствия и так далее. (Economist Intelligence, январь 2023). С учетом того, что профиль предсказуемых рисков на 2023 год является явным, Запад должен убедиться, что избегает ошибок 2022 года, когда неверно истолковал намерения России, позволив ей однозначно разрушить региональную безопасность, не оказав ей эффективного сопротивления.

Хотя продемонстрировал повышенную эффективность на этапе управления кризисом (российская агрессия против Украины) принятием радикальных и срочных решений, превративших Россию в страну, в отношении которой применено больше всего санкций на земном шаре (13 072 санкций до декабря 2022 г.), Запад, не сумел предвидеть этот кризис. Как американские, так и европейские ответственные должностные лица рассчитывали на ошибочную стратегию для снижения рисков, связанных с материализацией новой российской войны в Европе. В этом смысле были допущены элементарные ошибки в оценке стратегической угрозы, было допущено пренебрежение негативными сценариями.

Самым серьезным упущением стало неоднократное игнорирование печального опыта в отношении проявления русского милитаризма в Восточной Европе. К старым урокам, не усвоенным Западом, относится первая война против Украины в период 2014-2022 годов, которой предшествовала война против Грузии в 2008 году. Запад действовал дипломатическими инструментами, совершенно не подходящими для того направления, в котором российская угроза на глазах у всех перерастает в конце 2021 года в широкомасштабный кризис. Российский случай может стать „холодным душем” для ремонта механизмов перехвата, снижения и предотвращения рисков, которыми оперирует Запад, в целом, и ЕС, в частности.

Происхождение рисков для ЕС и их предвидение

Помимо управления текущими кризисами (безопасности, энергетическим, гуманитарным), что предполагает снижение негативных последствий и восстановление докризисного порядка, Европейский союз должен пересмотреть и укрепить свои механизмы предотвращения рисков, вызванных геополитическими факторами. Эта категория включает три набора факторов. В восточноевропейском измерении речь идет о деградации традиционной и энергетической безопасности в Восточной Европе из-за российского милитаристского ревизионизма. На африканском направлении сохраняется хроническая нестабильность в Сахельском регионе (Мали, Бурунди, включая ЦАР), чему способствует российское вмешательство через частную армию „группы Вагнера“. Наконец, в азиатском измерении в поле зрения попадает уязвимость технологического характера, которая может усугубиться потенциальной „войной чипов” между США и Китаем. В качестве альтернативы ЕС может столкнуться с проблемами, если возникнут перебои с технологическими поставками из Тайваня (около 60% мирового контрактного производства чипов в 2022) в результате китайской военной агрессии, которая неизбежна в долгосрочной перспективе.

Высокое разнообразие геополитических рисков, а также отсутствие сплоченности во внешней политике делают ЕС наиболее уязвимым игроком на Западе. По этим причинам ЕС вместе со странами-членами (ЕС - 27) должен тесно сотрудничать в процессе мониторинга и оценки тенденций развития угроз по трем измерениям: восточноевропейскому, африканскому и азиатскому. Южную Америку не следует упускать из виду, хотя она и не является срочным приоритетом в смысле российских угроз.
Предвидение новых рисков, в котором нуждается ЕС, предполагает включение „культуры безопасности“ в процессы планирования и принятия решений. А инструменты раннего предупреждения об опасности должны использоваться до проявления национальной уязвимости, которая обретёт трансграничные и, соответственно, европейские или континентальные последствия. Диверсификация голосов, влияющих на принятие решений в ЕС, является еще одной насущной необходимостью. Например, следует вовлечь представителей бизнеса из критических секторов, а также из академической среды в разработку и обновление документов по управлению рисками в рамках постоянных площадок („групп мудрецов”). Таким путём можно будет противодействовать узкому и/или предвзятому мышлению, в том числе вмешательству национальных политических программ. Кроме того, ЕС необходимо эффективное сотрудничество служб безопасности государств-членов для обеспечения доступа к точной, проверенной и сопоставимой информации. Правильное определение смысла угрозы помогает принять эффективные меры по сокращению или даже предотвращению рисков, с которыми сталкиваются государства в составе Европейского союза.

В нестабильном и неопределенном международном контексте ЕС должен исходить из трех реалий: безотлагательности риска, серьезности последствий и фактора, усиливающего уязвимость. Их следует включить во всеобъемлющий реестр рисков, чтобы уменьшить вероятность геополитических негативных сюрпризов. Благодаря исчерпывающей картине действия по принятию мер можно будет завершить и запустить на этапе начала развития риска, а не постфактум.

Сокращение рисков российского происхождения - три приоритетных направления

В настоящее время Россия является усилителем рисков, с которыми сталкивается ЕС. Триггерным событием является военная агрессия против Украины. Замораживание конфликта сохраняет источник риска, а также неопределенности, связанные с возможностью неуправляемой (но замороженной) эскалации риска. Для сокращения вероятности приумножения рисков, вытекающих из ныне существующего кризиса ЕС имеет в распоряжении как минимум три решения: 1) проведение очень активной дипломатии в регионах, в которых Россия ищет укрытия от западных санкций; 2) завершение процесса энергетического разъединения в отношении с Россией и 3) оснащение Украины политико-дипломатическими инструментами (усиление глобального голоса Украины), финансово-экономическими (конфискация российских активов и их передача Украине) и военными (упрощение закупок оружия).

1. Надежная публичная дипломатия на „Глобальном Юге”. Даже при кажущейся занятости России в Украине, а также по причине изолированности из-за санкций, она пытается параллельно оказывать влияние и в других уголках мира. Помимо углубления политических и торговых отношений с Китаем, Индией и Турцией, которые позволяют России смягчить удар санкций, она активна в Африке, Южной Америке и Юго-Восточной Азии, составляющих „Глобальный Юг”. Эффект российского присутствия можно определить, подсчитав количество стран, занимающих нейтральную позицию или склоняющихся на сторону России относительно войны в Украине. Несмотря на голосование в Генеральной Ассамблее ООН против России, многие страны Глобального Юга выступают против режима санкций. По некоторым оценкам, на 2022 год толерантный к России Глобальный Юг составляет около 63% населения земного шара. Остальные 37% поддерживают Украину, преимущественно представленные Западом, который преобладает долей в 70% от мирового ВВП (Economist Intelligence, январь 2023).

Дестабилизация или нарушение демократизации Глобального Юга является предпочтительным сценарием для России, поскольку межгосударственные отношения легче приспособить к дальнейшим коммерческим и геополитическим интересам России. К этой категории мероприятий относится поездка Председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко в Латинскую Америку для встреч с руководителями Бразилии и Боливии. Помимо попытки углубить присутствие в странах, которые не присоединились к санкциям, российский интерес состоит в продвижении многополярного видения международного порядка (зоны влияния вокруг определённых полюсов). При этом Россия использует свои источники дезинформации (Sputnik, RT, др.), заблокированные на Западе, чтобы распространять искаженную версию событий в Украине на испанском, французском, английском и других языках

Без учета посольств стран ЕС в своем составе имеет 140 дипломатических миссий по всему миру. Однако российская дезинформация, похоже, доминирует на Глобальном Юге, что в конечном счёте приведет к возможности избежать санкций. Дипломатический потенциал ЕС в совокупности с входящими в него государствами в десятки раз превосходит потенциал России. Но для того, чтобы это дало результаты, ЕС должен провести интегрированную коммуникационную кампанию на языках, на которых говорят на Глобальном Юге, используя информационные возможности Испании, Франции и Португалии. Взаимодействие главы европейской дипломатии Жозепа Борреля с академической средой Марокко является образцом успешной публичной дипломатии, которую должны были применить все делегации ЕС сразу после начала агрессии в 2022 году. Европейская дипломатия может служить площадкой для активизации усилий украинской публичной дипломатии.

2. „Энергетический суверенитет”. Снижение энергетической зависимости от России является основным приоритетом для предотвращения новых эпизодов энергетического шантажа в будущем. Одновременно с этим, как побочный эффект, устранение энергетической уязвимости по отношению к России и введение других ограничений в энергетическом секторе (нефтяное эмбарго и др.) повышает расходы российского бюджета, которые в 2022 г. увеличились на 27%, составив 389 миллиардов евро (Bloomberg, январь 2023). Это угрожает легитимности режима Владимира Путина и моральному духу российской армии. Так что косвенным образом энергетическое отделение от России благоприятствует усилиям Украины по возвращению территорий, находящихся под российской оккупацией.

В то же время, хотя замена российских энергоресурсов сопряжена с высокими краткосрочными ценами, их полное или частичное исключение представляет значительный вклад в европейскую безопасность. В случае Германии, когда безопасность предпочли привилегированным газовым контрактам с концерном „Газпром”, было обусловлено ограничениями, налагаемыми санкциями и российским энергетическим саботажем, причём оба были вызваны внешними факторами. Так что немецкий импорт российских природного газа, угля и нефти резко упал с 55%, 50% и 30% соответственно до нуля за последние 10 месяцев 2022 года. Немецкое направление наблюдается и в других европейских государствах, ранее чрезмерно зависевших от российских энергоресурсов, - Италии, Франции, Польше, Болгарии и др. Италия предлагает создать „энергетическую ось север-юг” с Африкой, а Болгария намерена импортировать сжиженный газ (1,5 миллиарда m3 ежегодно) из Турции как минимум до 2036 года (FT, январь 2023). Хотя в краткосрочной перспективе эти решения кажутся достаточными, формирование новых зависимостей от Африки, Турции и Центральной Азии сопряжено со стратегическими рисками, пока эти регионы и страны не будут демократизированы и/или стабилизированы, чтобы обеспечить круг надежных партнеров.

Вопреки намерению заложить основы для новых зон уязвимости, связанных с энергетикой, ЕС и его государства-члены должны укреплять энергетическую независимость в отношениях со всеми региональными или глобальными энергетическими державами, независимо от типа их политического режима. Для этого необходимо уделить первоочередное внимание „зеленому переходу” на основе возобновляемых источников энергии и произведенного из них водорода. Если Германия не способна
ежегодно строить 1500 ветряных турбин к 2030 году, чтобы достичь целевых показателей по возобновляемым источникам энергии (с 47% до 80%), тогда другие европейские страны с более скромными средствами не будут заинтересованы в этом, так что европейская цель может быть поставлена под угрозу. Кроме того, обязательна серьезная программа расширения, обновления и обеспечения безопасности критической инфраструктуры (IPN, декабрь 2022).

3. Применение „украинского урока”. Банкротство в преддверии войны 2022 г. было связано с тем, что за восемь лет, прошедших с момента первого российского вторжения в Украину в 2014 г., западные политические деятели (Германия, Франция, США, ЕС) были вовлечены в дипломатические действия, воспринимаемые Москвой как слабость и вседозволенность. Цель Запада была проста - прекратить военное противостояние любой ценой, пусть даже в ущерб безопасности и территориальной целостности Украины. Так что в той или иной форме конфликт должен был быть заморожен (по образцу сепаратистского конфликта в Республике Молдова). Роковой ошибкой западного мышления было убеждение, что Россия также хотела бы заморозить конфликт.

На основании „украинского урока” ЕС должен пересмотреть риски, которые представляет Россия в контексте других кризисов на европейском континенте или за его пределами. Имеется в виду роль российских миротворцев в Молдове, посредничество России между Арменией и Азербайджаном, зависимость Средней Азии от российских транспортных путей и т.д. Хотя помощь Украине имеет первостепенное значение, вместе с партнерами по G7 Европейскому союзу необходимо разумно использовать свои финансовые ресурсы и свою положительную внешнюю легитимность для искоренения источников нестабильности, заложенных Россией в течение трех постсоветских десятилетий. Кризисы, вызванные российской агрессией, могут быть использованы как возможность заложить основы нового порядка региональной безопасности в Европе и международной платформы связи (Global Gateway) для блокирования и защиты от пагубного воздействия России.

Вместо выводов …

Неэффективная оценка рисков в 2021-2022 годы позволила России мобилизовать свои военные силы на границе с Украиной и, не встречая никаких внешних препятствий, развязать полномасштабную войну. Вместо массированных превентивных санкций, связанных с дестабилизацией Украины, борьбой с российской дезинформацией на „Глобальном Юге” и с инициированием энергетического отключения от России, ЕС применил более серьезный тон в дискурсивном плане (дипломатические инструменты).

Неспособность предотвратить кризис в Украине высветила ограниченность механизмов оповещения и снижения рисков, используемых ЕС. До тех пор пока ЕС не способен расшифровывать геополитические процессы и предвидеть эскалацию рисков в кризисных ситуациях, он представляет собой для западной коалиции уязвимого партнера и вероятную жертву новых угроз, спровоцированных соперниками совместно или отдельно от России уже в 2023 году.

IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.