Op-Ed
	Постдодоновский переход означает как частичное снятие изоляции президентуры от Запада, так и новую попытку молдавских проевропейских сил построить более предсказуемые отношения с Кремлем...
Дионис Ченуша, Старший обозреватель

Победитель президентских выборов, лидер проевропейской оппозиции и бывший премьер Майя Санду внесла „вывод из изоляции” Молдовы в список непосредственных приоритетов своего мандата. Встречи с послами Румынии, Франции или США в Молдове и телефонные переговоры с лидерами стран ЕС и соседних стран, а также с представителями европейских институтов начались до самой инаугурации Санду в должности. Все эти шаги уже были квалифицированы Майей Санду как начало „вывода из комы” молдавской внешней политики. Интерпретация нового президента требует четких уточнений относительно реальных колебаний внешней политики страны за последние пять лет. В этом же контексте прослеживаются рекомендации, связанные с рисками, которые могут возникнуть при пересмотре отношений с Россией, сделанных в спешке или в радикальной манере.

От многовекторной внешней политики до „последовательной”?

В 2015-2020 годах внешняя политика страны прошла через несколько переходных этапов. Период 2015-2019 годов выделился тем, что дипломатия была подчинена частным интересам (в том числе политическому выживанию) олигархического правления (NEE, ноябрь 2019 года). В то время конфликты между якобы проевропейским правительством и пророссийским президентом позволяли использовать внешнюю геополитическую вражду - искусственно антагонизированную мультивекторную внешнюю политику. После этого, с лета и до конца осени 2019 года страна резко перешла на мультивекторную конструктивную внешнюю политику, но и колеблющуюся (NEE, ноябрь 2019 года). Геополитические акценты варьировали в зависимости от участвующего учреждения - президентура беспрестанно проявляла свои пророссийские предпочтения, а первостепенный интерес правительства был связан с политическим и отраслевым сближением с ЕС. С конца 2019 года и до декабря 2020 года внешняя политика сохранила свой мультивекторный характер, но политический диалог с Россией был приоритетным, в то время как отношения с западными партнерами развивались непрерывно, но в рамках отраслевого сотрудничества (3DCFTA, июль 2020 года). Таким образом, отношения с ЕС сохранились активными, преимущественно на техническом и отраслевом уровне. Находясь в ведении мажоритарной коалиции и правительства Иона Кику, отношения с ЕС не получили политического импульса, а наоборот несмотря на то, что проводились в соответствии с заданной повесткой дня. Эпизодическое ускорение реформ было обусловлено Европейским механизмом кондиционирования и коллективным давлением оппозиции и гражданского общества, поддерживаемое европейскими институтами.

С конца 2020 года, когда Майя Санду начнет свой мандат президента, возобновление молдавской внешней политики состоится на уровне президентуры. Неизбежны символические действия, такие как возвращение флага ЕС после того, как Игорь Додон изъял его из атрибутов президентуры в 2016 году. То же самое касается переименования языка на официальной странице учреждения - с молдавского на румынский язык. Поправки, внесенные Санду, могут усилить восприятие того, что президентура проходит через „европеизацию” в противоположное направление внешней ориентации, продиктованной Игорем Додоном, который пользовался доброй волей России (доступ к российскому рынку для некоторых категорий производителей, закупка газа, временные амнистии для молдавских рабочих) в обмен на проверенную геополитическую лояльность. Восстановление достоинства страны на международном уровне и проведение „позитивной, активной и открытой” внешней политики столкнутся с меньшим количеством препятствий в западном направлении. То же самое практически невозможно в отношениях с Россией, если Майя Санду откажется адаптировать российские интересы в той или иной форме. Ведь зависимость от российского фактора, допущенная Игорем Додоном, укоренила конкретные ожидания Москвы, которых Майи Санду похоже не готова поддерживать. В целом, сбалансированная внешняя политика Молдовы в постдодоновский период может быть последовательной только в отношениях с предсказуемыми внешними игроками - ЕС, США. Диалог с Россией потребует более стратегических расчетов и гибкости, чем согласованности в чистом виде. Амбиции Санду, выраженные до инаугурации в декабре 2020 года заключались в прагматичных отношениях „как с Западом, так и с Востоком”. Эта цель не сигнализирует об отказе от сбалансированной внешней политики, которая применялась и ранее, но в ошибочной форме.

Что будет „выведено из изоляции” - страна или президентура?

Избрание нового молдавского президента неизбежно оказывает влияние на внешнюю политику, но меньше на структурном уровне и больше на институциональном уровне. Объективно качественные преобразования во внешней политике страны начались после падения олигархического режима летом 2019 года (NEE, ноябрь 2019 года). Тогда создание правящей коалиции, в которой сосуществовали политические силы с различными геополитическими взглядами, позволило качественно оживить диалог с Западом и Востоком. До тех пор геополитическая враждебность между ЕС и Россией эксплуатировались олигархом Владимиром Плахотнюком для того, чтобы компенсировать недостатки внутренней политики и получить политический капитал в борьбе за власть. Исходя из этого, падение олигархического режима в середине 2019 года, маловероятное без геополитического консенсуса, достигнутого между ЕС, США и Россией, привело к возобновлению внешней политики. Игорь Додон не воспользовался этой конъюнктурой и продолжал культивировать пророссийские и даже евразийской отношения.

Президентские выборы 2020 года и победа Майи Санду могут привести к качественным изменениям на уровне президентуры. Тем не менее, под руководством Санду из „изоляции” можно вывести офис президента, а не страну. В практическом и концептуальном плане президентура нуждается в эффективном освобождении от геополитических предубеждений. Они стали, с одной стороны, неделимым элементом президентуры в результате принадлежности Игоря Додона к евразийскому культурно-традиционалистическому пространству, которое активно продвигает Россия. С другой стороны, президентура была привлечена в региональное геополитическое противостояние, импортированное в пропагандистские цели олигархическим режимом, воспринимаемым как проевропейский политический актер.

Две непосредственные потребности в позитивной трансформации президентуры связаны с доверием и балансированием внешней политики. Восстановление доверия к администрации президента, как на местном уровне, так и на западном имеет большое значение. Помимо чисто институционального аспекта, Майе Санду придется осторожно и постепенно ликвидировать геополитическое наследие Игоря Додона, целью которого было генерировать постоянный симбиоз между молдавскими национальными и российскими геополитическими интересами. Как президент, выполнивший предложенный Москвой региональный геополитический статус-кво, Игорь Додон спровоцировал „режим неприязни” со стороны множества международных игроков, которые имеют сложные отношения с Россией. Таким образом, президент Додон стал жертвой собственного геополитического позиционирования по отношению к России, которая была санкционирована Западом за аннексию Крыма в 2014 году и милитаризацию сепаратизма в Донбасской области Украины. Исходя из этого, основная миссия президента Санду на внешнем уровне должна содержать меры, которые могут эффективно восстановить и поддерживать подлинную геополитическую автономию страны.

Намерения и проблемы Санду в отношениях с Россией

В своей предвыборной программе Майя Санду поставила отношения с Россией на последнее место в рейтинге целей внешней политики после внедрения Соглашения об ассоциации с ЕС, укрепления отношений с Румынией и Украиной и, соответственно, развития стратегического диалога с США. В своих предвыборных обещаниях Санду предлагала „обеспечить нормальные, неконфликтные отношения” с Россией на основе общих интересов в четырех конкретных областях - торговля, инвестиции, свободное передвижение и культурная сфера. Явное вовлечение Москвы в приднестровское урегулирование не было включено в избирательную программу, но и в первые поствыборные обещания. В любом случае, продвижение в социально-экономическом плане зависит от политических контактов, которые, в свою очередь, попадают под влияние персонализированного общения с Кремлем. В отсутствие этого уравнения достижение количественного прогресса будет сложным. В дополнение к общему переходу, через который пройдет диалог президентуры с международными актерами, еще один переход будет обусловлен исчезновением неформального элемента личных дружеских отношений, построенных Додоном с различными политическими субъектами России.

В целом, сохраняются два основных фактора, которые могут вызвать напряженность в отношениях с Россией, с которыми Майя Санду в качестве президента должна будет столкнуться. Первое, речь идет о наследии Додона, которое включает два основных компонента - сочетание официальных государственных и неформальных отношений с российскими политиками и политическая повестка дня, вытекающая из присутствия в евразийских организациях - Евразийский экономический союз.

Требование об аннулировании статуса страны-наблюдателя в Евразийском союзе или игнорировании неформальной специфики диалога с Россией может иметь общие последствия для двусторонних отношений. И, второе, ошибочное, намеренное или нет толкование действий и заявлений президента Майи Санду российскими ведущими политическими игроками (Министерством иностранных дел, Государственной думой и др.). В связи с этим официальное выступление президента на русском языке имеет значение так же, как и противодействие дезинформации в русскоязычной прессе Молдовы. Пророссийские политические силы в стране, в частности социалисты, к руководству которых Игорь Додон возвращается с декабря 2020 года, намерены усложнить отношения Санду с Москвой. Таким образом, Додону удалось исказить заявления Санду о „выводе российских сил” из Приднестровского региона, а Россия превратила ошибочную интерпретацию в резкую реакцию против Санду.

В целом отношение Майи Санду к восточному курсу внешней политики требует „умного” подхода, который позволит строить устойчивую стратегию. Ненужная напряженность отношений с Россией будет исходить от „эмоционального” позиционирования либо к проблемам, созданным местными пророссийскими силами, либо Москвой. Призыв к многосторонним международным платформам (ОБСЕ, ООН, Совет Европы и т. д.), с одной стороны, и обеспечение эффективного внешнего диалога (в том числе на русском языке) уменьшат силу эмоций. Приднестровское урегулирование и статус Гагаузской автономии фигурируют в списке сложных тем с сильным присутствием российского фактора. Разумным способом введения конструктивизма в отношениях с Россией может стать тактика „малых шагов”, в которой усилия должны быть сосредоточены на тех вещах, которые могут генерировать результаты. Президент Майя Санду должна сохранить четкую перспективу соотношения сил во внутренней политике. Радикальные движения в направлении России, такие как отказ от Евразийского союза, могут принести пользу пророссийским силам в случае досрочных парламентских выборов, которые могут произойти внезапно.

Таблица. „Умный” и „эмоциональный” подход по отношению к России

Источник: Выводы автора

Ожидания России от Молдовы в постдодоновский период

Сложилось мнение, что Россия потеряла позиции в Молдове из-за победы Майи Санду. Очевидно, что видимость пророссийского подхода уменьшится в публичном пространстве. Кроме того, российские интересы больше не будут продвигаться под молдавским флагом на международных форумах. Более того, президент Санду прервет любой возможный доступ к информации, связанной с национальной безопасностью страны. Впрочем, президент Додон породил „багаж” обязательств и отношений с Москвой, которых не сможет проигнорировать новый президент. Любое резкое движение в другом направлении от „наследия Додона” может вызвать непредсказуемые реакции со стороны России.

Итак, во-первых, приднестровское урегулирование будет проходить через изменения, поскольку Майя Санду скорее хочет де-криминализировать регион, в том числе с помощью Украины, чем как-то узаконить фактическое состояние дел на левом берегу Днестра (контрабанда, долг за природный газ). Неясно, примут ли политические и олигархические силы сепаратистского региона вместе с московскими координаторами меры, способные уменьшить баланс сил между Кишиневом и Тирасполем.

Второй деликатный аспект касается членства в Евразийском экономическом союзе. С 2018 года президент Додон инициировал взаимодействие с евразийскими структурами, в отношении которых Майя Санду должна будет решить, следует ли их поддерживать или нет. Их отмена будет истолкована как движение против Москвы, а реакция может повлиять на те вещи, которые не имеют прямой связи, такие как доступ на российский рынок или положение молдавских рабочих.

И последнее, но не менее важное: внутренняя политика - от определения статуса Гагаузской автономии и обеспечения законных условий для функционирования русского языка - может стать еще одной нестабильной областью. Социалисты во главе с Игорем Додоном мобилизуются в парламенте, чтобы представить Майю Санду как президента русофоба. В связи с этим, большой вес будет иметь политический дискурс относительно укрепления Гагаузской автономии; принятия органического закона о присвоении привилегированной позиции русскому языку, дополняющего конституционные положения (Ст. 13); и, демонтажа закона против российской пропаганды, принятого в 2017 году (IPN, декабрь 2017 года).

Вместо выводов...

Зависимость Молдовы от России ослабло в последние годы из-за интеграции на европейский рынок или строительства альтернативных источников распределения природного газа. В любом случае, описанные выше структурные проблемы приводят к тому, что нормализация отношений меньше зависят от прагматических намерений президента Санду или эффективности самих переговоров, и больше от стратегических геополитических интересов Москвы.

Пример Украины или Грузии показывает, что предпочтения электората в отношении России обратимы, а пророссийские силы обладают высокой регенеративной способностью. Поэтому президенту Санду нужен „умный” подход, в котором преобладала бы долгосрочная перспектива оздоровления отношений с Россией в направлении прагматизма путем деперсонализации институциональных контактов. Несмотря на то, что наследие Додона создает причины для раздражения для нового президента, его демонтаж подразумевает постепенные действия и избегание „эмоционального” поведения. Безопасным способом предотвращения критических ситуаций в отношениях с Россией является широкое использование международных многосторонних платформ. Постдодоновский переход означает частичный вывод президентуры из изоляции от Запада и новую попытку молдавских проевропейских сил построить более предсказуемые отношения с Кремлем.

Наконец, Майя Санду должна исходить из своих реальных политических ресурсов, которые в настоящее время ограничены. Поэтому любая радикальная или поспешная мера в отношениях с Россией обречена на провал, если не вытекает из благоприятной комбинации сил. Это предполагает честный, возобновленный парламент, избранный в результате досрочных выборов и управляемый коалицией, контролируемой проевропейскими силами, и, соответственно, дружеское президенту Санду правительство.

IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.