Op-Ed
	Признание того факта, что политические системы в регионе находятся под постоянным влиянием олигархов, имеет важнейшее значение для нахождения правильных решений и для предотвращения копирования молдавскими олигархами своих практик у грузинских и украинских  олигархов, и наоборот...
Дионис Ченуша

Олигархические системы, действующие в тех странах, совместно с которыми ЕС реализует соглашения об ассоциации, демонстрируют разные формы поведения, очень сильно зависящие от предвыборных расчётов, популярности олигархических элит и позиции Евросоюза. С этой точки зрения мы наблюдаем подавляющее несоответствие между молдавским олигархом Владимиром Плахонюком и его грузинским коллегой Бидзиной Иванишвили. Оба обладают центрами контроля над политическим системами своих стран, оба создали вертикали власти и способны влиять на принятие важных политических решений (таких, как изменение избирательной системы), не нуждаясь при этом в общественном консенсусе. Однако ситуация внутри страны и имидж за её пределами у двух этих олигархов различны, что предопределяет их политический курс и перспективы дальнейшего правления.

Молдавский олигарх Владимир Плахотнюк всё ещё находится в капкане общественной непопулярности. Хоть за последние два года он и сосредоточил в своих руках всю полноту власти в плане принятия решений, а также открыто координирует руководство страной, его позиции в сфере общественных предпочтений по-прежнему слабы. В 2017–2018 годах команда олигарха приложила значительные усилия для исправления его имиджа: 1) различные техники привлечения внимания (еженедельные пресс-конференции, косвенный перенос имиджа с зарубежных лидеров, благотворительные акции и т. д.); 2) использование положительных аспектов руководства страны; и 3) перекладывание ответственности за неудачи на членов партии или на, в какой-то степени, подконтрольные государственные учреждения (Центральную избирательную комиссию, судебную систему и т. д.). Таким образом, непопулярность молдавского олигарха, практически абсолютная в 2016 году (94,6%), снизилась примерно на 12%, достигнув в 2018 году 82%. В результате уровень общественного доверия к молдавскому олигарху превысил 14%, что является самым позитивным результатом с момента его прихода в активную политику. Этот показатель приблизился к уровню популярности его партии – 16% (см. Таблицу 1).

Таблица 1. Уровень общественного доверия к Владимиру Плахотнюку (май 2011 г. – май 2018 г.) и Демократической партии (апрель 2016 г. – май 2018 г.), %

Источник: IPP, bop.ipp.md

Более того, молдавский олигарх имеет крайне негативный имидж в Брюсселе. Ему косвенно приписывают проявления „захваченного государства” (Европейский парламент, 5 июля 2018 г.) и их вредоносное воздействие на государственные институты, приводящее к серьёзным отклонениям от демократических принципов, таким как признание недействительными выборов в Кишинёве (IPN, 9 июля 2018 г.).

По сравнению с Владимиром Плахотнюком, грузинский олигарх Бидзина Иванишвили пользуется большой популярностью среди граждан Грузии. Возглавляемая им партия „Грузинская мечта” обладает уверенным парламентским большинством, которое было получено на выборах в октябре 2016 года. Как и в молдавском случае, грузинский олигарх сосредоточил в своих руках практически всю полноту политической власти, за исключением должности президента, который обладает символическими полномочиями, а с 2025 года будет избираться парламентом. В отличие от Плахотнюка, выразившего желание занять пост премьера в 2017 году, Иванишвили отказался от этой должности в 2013 году и с тех пор приглядывал „из тени” за работой правительства. Вернувшись в политику в апреле 2018 года, путём принятия на себя руководства правящей партией, Иванишвили решил отслеживать процесс принятия решений, официально не входя в состав правительства. Возвращение было вызвано политическим кризисом внутри партии „Грузинская мечта”, расширением социальных протестов в Грузии (IPN, 11 июня 2018 г.) и, соответственно, возможностью выхода демократических проявлений в регионе („бархатной революции” в Армении) за пределы национальных границ. Таким образом, как Иванишвили, так и Плахотнюк, координируют правительства, но не занимают государственных должностей, полученных по итогам демократических выборов. Однако „Грузинская мечта” управляет страной на основании мандата, обладающего прочной легитимностью, а Демократическая партия вошла во власть за счёт массовой и управляемой миграции депутатов в ДПМ в 2015–2016 годах. Несмотря на то, что средняя зарплата в Грузии практически в два раза выше (465 долларов США в 2016 году), чем в Молдове, грузинский олигархический режим сталкивается с явными социально-экономическими проблемами, хотя и не идентичными молдавским. Напротив, основными проблемами, заботящими молдавских граждан, являются коррупция и эмиграция, которые взаимозависимы и стимулируют друг друга (см. Таблицу 2).

Таблица 2. Аспекты, связанные с олигархическими режимами в Молдове и Грузии

Источник: IRI.org и наблюдения автора

„Проевропейские олигархи” Грузии и Молдовы: одна цель, разные средства

Траектория, пройденная Иванишвили в политике, способствовала тому, что в 2018 году он обладает абсолютным большинством в парламенте, контролирует правительство и многие местные органы власти, в том числе и в столице страны. Сам Иванишвили признаёт, что с 2016 года ему удалось выстроить вертикаль власти (OCMedia.ge, 25 июля 2018 г.). Первое вмешательство в управление страной ограничилось правлением в коалиции с партией Свободных демократов, возглавляемой Иракли Аласанией, экс-министром обороны (2012–2014 гг.), ушедшим из грузинской политики в 2016 году. Позднее, благодаря смешанной избирательной системе, неофициально контролируемая Иванишвили партия получила 49% голосов избирателей и, соответственно, 77% мест в парламенте. Обладая конституционным большинством, „Грузинская мечта” решила сменить избирательную систему и вернуться к пропорциональной системе, сменив тем самым критику со стороны Венецианской комиссии на позитивные оценки последней (СЕ, сентябрь 2017 г.). Тем не менее, новую систему предложено ввести не к выборам 2020 года, а аж для выборов 2024 года, мнение оппозиции при этом учтено не было. Из-за хронической непредсказуемости олигархических режимов введение пропорциональной системы в 2024 году остаётся под вопросом и зависит от политических и предвыборных расчётов Иванишвили.

Молдавский политический алгоритм оказался сложнее, не позволив Плахотнюку более быстро сосредоточить власть в своих руках: в 2009–2015 гг. он управлял страной в составе более многочисленных коалиций и совместно с более мощной политической силой – Либерально-демократической партией. Лишь начиная с 2016 года партия Плахотнюка укрепила своё политическое превосходство, поглотив сегменты, импортированные из ЛДПМ и Партии коммунистов. Чтобы создать видимость коалиционного правления и, соответственно, рассредоточить недовольство общества между несколькими политическими силами, окружение Владимира Плахотнюка способствовало формированию группы Европейской народной партии Молдовы. По сравнению с Иванишвили, политическая позиция Плахотнюка отвергается обширными категориями граждан, поскольку она сформировалась в результате использования ряда недемократических схем невыборного характера. Исходя из этого соображения и, вероятно,  вдохновившись опытом Грузии, а также Украины, где олигархическое присутствие является ещё более широким, в июле 2017 года Владимир Плахотнюк и Демократическая партия приняли решение ввести смешанную избирательную систему, проигнорировав критику со стороны гражданского общества, оппозиции и зарубежных партнёров (IPN, 24 июля 2017 г.). Спешка, в которой Владимир Плахотнюк форсировал политические решения в поддержку смешанной избирательной системы (51 депутат будет избираться по результатам голосования в одномандатных округах), практически обратно пропорциональна той скорости, с которой партия Иванишвили назначила период для отказа от смешанной системы в Грузии. Так, хотя в 2014 году грузинская оппозиция требовала ввести пропорциональную систему уже с 2016 года, а позднее – с 2020-го, то партия Иванишвили назначила этим сроком далёкий 2024 год (см. Таблицу 3).

Таблица 3. Перекройка избирательной системы  олигархическими режимами Молдовы и Грузии

Источник: Наблюдения автора, International Society of Fair Elections (Georgia), E-democracy.md, IRI.org
 

Публично проявляемый Иванишвили интерес к оказанию влияния на власть не имел никакой открытой связи с попытками увеличить свои доходы, большую часть которых он получал за пределами Грузии. Его имя связывают со свержением власти Саакашвили, которую в 2010–2013 годах называли авторитарной, а также с улучшением отношений с Россией. В то же время, в период его неформального управления Грузией появился ряд тревожных сигналов относительно регресса в области тех политик, которые получили толчок во времена Саакашвили, в том числе в плане масштабов коррупции (IRI, апрель 2018 г.). Тем не менее, то, каким образом Иванишвили осуществляет свой контроль и переформатирует политическую сцену, происходит без провоцирования массового недовольства населения и, соответственно, без жёсткой реакции со стороны ЕС и других европейских партнёров.

Целью Владимира Плахотнюка является политическое выживание его системы, без которой у него не будет неприкосновенности, а с нею и безнаказанности. Его связывают с кражей из банковской системы и подрывом демократических институтов. Антиолигархическая оппозиция настолько сильна в обществе, что получение максимально большого количества подконтрольных депутатов в будущем парламенте является основным приоритетом политического режима, которым руководит Владимир Плахотнюк. Исходя из этих соображений, Владимир Плахотнюк игнорирует критику со стороны оппозиции и озабоченность внешних партнёров. До сих пор молдавский олигархический режим реагировал непреклонно (введение смешанной избирательной системы, непризнание выборов в Кишинёве, перенос парламентских выборов на февраль 2019 года), что повлекло за собой негативные последствия для национальных интересов (отсрочка предоставления Евросоюзом макрофинансовой помощи) и создало в регионе негативный прецедент (IPN, 16 июля 2018 г.).

Почему подход Евросоюза различен?

Хотя и в Молдове, и в Грузии мы являемся свидетелями функционирования политических систем, основанных на политическом подчинении институтов, отключении системы „сдержек и противовесов” и вмешательстве олигархических интересов (IPN, 28 февраля 2018 г.), ЕС склонен относиться к явлению „захваченного государства” по-разному. Так, деструктивные действия режима Владимира Плахотнюка привлекают в Брюсселе большее внимание, нежели действия, которые можно связать с неформальным вмешательством Иванишвили. Тем самым крепнет ощущение, что одни олигархи из ассоциированных с ЕС государств более „полезны”, чем другие (IPN, 17 октября 2016 г.). Дифференцированный подход ЕС к молдавскому и грузинскому случаям объясняется различными соображениями.

Во-первых, режим Иванишвили является демократическим и оформился по итогам выборов, пусть даже и проходивших на основе смешанной системы, которая была на руку „Грузинской мечте”. Политическая власть, сосредоточенная в руках Плахотнюка, сформировалась за счёт непрозрачных схем и путём оказания влияния на депутатов с целью их вступления в Демократическую партию. Отсутствие электорального фактора среди тех методов, с помощью которых Владимир Плахотнюк сконцентрировал власть в своих руках, накладывает негативный отпечаток на тот политический режим, в котором ему принадлежит главенствующая роль.

Второй важный аспект связан с количеством и тяжестью отклонений, допущенных режимом, ассоциируемым с Иванишвили, и, соответственно, режимом, связанным с Владимиром Плахотнюком. Кража из банковской системы и её расследование, которое продвигается с трудом, концентрация в одних руках рынка СМИ, монопольные схемы (Metal Feros – в сфере металлолома, Trans-Oil – в зерновой отрасли, и т.д.), случаи криминального характера, в которых фигурирует имя Владимира Плахотнюка, и т. д., усиливают негласную оппозицию европейских институтов руководству страны во главе с Плахотнюком. В этот список можно добавить непризнание выборов в Кишинёве (июнь 2018 г.), смешанную избирательную систему (июль 2017 г.), налоговую амнистию и декриминализацию экономических преступлений (Expert-Grup, 26 июля 2018 г.). Пока что ЕС ответил на это отсрочкой выделения первого транша макрофинансовой помощи, который ранее Брюссель обещал перевести не позднее осени 2018 года.

Третий и последний аспект, выделяющий случай Молдовы, заключается в участии молдавской антиправительственной оппозиции (ПДС, Платформа DA, ЛДПМ) в семье Европейской народной партии (ЕНП), которая регулярно критикует олигархический режим во главе с лидером ДПМ Владимиром Плахотнюком. Более того, последняя резолюция Европейского парламента, содействие принятию которой оказала ЕНП, подвергла широкой критике Демократическую партию и, косвенно, самого Владимира Плахотнюка (IPN, 9 июля 2018 г.). Хотя ряды ЕНП включают в себя главную оппозиционную партию Грузии (Единое народное движение), критика со стороны этой парламентской группы событий в Грузии менее активна и заметна. Хотя ЕНП осудила действия подконтрольного Иванишвили парламентского большинства по смене избирательной системы, она не расценила эти действия как последствия олигархизации политической власти и, соответственно, как плоды „захваченного государства”. В то же время, несмотря на заметное вмешательство олигархических интересов в процесс принятия решений, ЕНП назвала Грузию „историей успеха” (ЕНП, 13 мая 2017 г.).

Вместо заключения…

Мы имеем достаточно ясности, чтобы сказать, что и Молдова, и Грузия являются государствами, захваченными олигархическими группами. Грузинский случай отличается меньшей остротой и не связан со столь многочисленными и заметными отклонениями, как политический режим в Кишинёве. Но он в любом случае оказывает негативное влияние на устойчивость функционирования грузинских демократических институтов.

ЕС избегает намёков относительно наличия в Грузии олигархического фактора и настроен гораздо более решительно в отношении той же проблемы в Молдове (хотя и отличающейся большей остротой). Признание того факта, что политические системы в регионе находятся под постоянным влиянием олигархов, имеет важнейшее значение для нахождения правильных решений и для предотвращения копирования молдавскими олигархами своих практик у грузинских и украинских  олигархов, и наоборот.

Молдавский случай доказывает тот факт, что политические режимы, в рамках которых доминируют олигархи, не могут быть „историями успеха”, хотя в настоящее время и существует соблазн сделать Грузию новой „историей успеха” Восточного партнёрства. Европейским учреждениям следует применять одни и те же критерии при оценке ситуации в регионе, а также занимать чёткую позицию относительно вмешательства олигархов в процесс принятия решений. В конечном итоге, это отвечает интересам ЕС – сдерживать любые олигархические режимы, даже если некоторые из них кажутся более приемлемыми, чем остальные.

IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.