Op-Ed
	Пока Украина борется с российской агрессией, ЕС должен использовать это время как можно разумнее, чтобы уменьшить зону отсутствия безопасности в своем восточном соседстве, где российское влияние все еще присутствует и трудноискоренимо...
Дионис Ченуша, Старший обозреватель

Переоценка способности Европейского Союза (ЕС) автономно защищать себя от военных угроз с Востока становится не только стратегической, но и приоритетной. Спустя два года после начала тотальной войны России против Украины стало ясно, что и ЕС, и США являются партнерами, чей проукраинский консенсус, похоже, иссякает, когда дискуссии затрагивают национальные электоральные и/или финансовые интересы. Однако любая серьезная неудача в Украине может повлиять на ход избирательных кампаний в США и Европе.

С февраля 2022 года и до конца 2023 года из национальных бюджетов стран НАТО и ЕС были выделены десятки миллиардов долларов и евро на поддержку украинского государства против российской военной агрессии. Так, в период с февраля 2022 года по январь 2024 года ЕС выделил 77 млрд. евро из обещанных 144 млрд. евро, а США - 74,3 млрд. долларов. Таким образом, украинский вопрос касается не только безопасности, но имеет и политический подтекст, который влечет за собой электоральные последствия. Негативные социально-экономические последствия войны в Украине могут быть использованы евроскептиками (IPN, январь 2024 года). Первым испытанием в этом смысле станут выборы в Европарламенте, которые состоятся 6-9 июня и на которых, как ожидается, баланс сил склонится вправо (ECFR, январь 2024 года).

Политические процессы в ЕС и НАТО имеют значение для возрождения солидарности вокруг украинского дела. И НАТО, и ЕС, как вместе, так и по отдельности, могут пострадать от дальнейших негативных последствий для архитектуры безопасности Европы, если в случае победы Дональда Трампа сформируется антитрансатлантический геополитический эгоцентризм. Диссонанс на высшем евроатлантическом уровне благоприятствует России, которая, будучи готовой к новым наступательным действиям в Украине (Reuters, февраль 2024 года), практически получила приглашение Трампа напасть на страны НАТО, которые не выделяют 2% ВВП на оборону. Перспектива победы Трампа в США, что способствовало бы транзакционным отношениям в рамках НАТО, является тревожным сигналом для стран ЕС, которые нуждаются в обновлении и укреплении гарантий безопасности, отсутствующих в настоящее время под зонтиком ЕС. Ст. 42 Договора о ЕС призывает к военной помощи в случае агрессии (соглашение о взаимной обороне), но никоим образом не может запустить принцип коллективной обороны (теоретически под эгидой США) в соответствии со ст. 5 Договора о НАТО.

Тем временем южные соседи ЕС не успокаиваются. Ситуация на Ближнем Востоке остается тяжелой из-за гуманитарного кризиса в секторе Газа (2,2 млн. человек находятся под угрозой голодной смерти), который руководство Израиля игнорирует, а ЕС и США терпят, подрывая свой международный авторитет. С другой стороны, за пределами Украины другие проблемные точки в восточном соседстве порождают неопределенность, демонстрируя ограниченную степень предвидения и реакции на непредвиденные события. Это можно проследить на примере спекуляций о возможной „аннексии” приднестровского региона Молдовы Россией (EESC, февраль 2024 года). Хотя сепаратистский режим провел ложную операцию на неподконтрольной Молдове территории с разрешения или в координации с российской разведкой, Запад упустил возможность продемонстрировать, что он может эффективно распознавать и развенчивать российские сценарии. Еще одно слабое место в восточном соседстве касается напряженности в отношениях Армении с Азербайджаном, где посредническая служба ЕС, как сообщается, приостановлена из-за подозрений, что Шарль Мишель и ЕС, соответственно, выступают в пользу Армении. Судя по всему, Германия решила взять на себя (неофициальную) роль посредника в процессе нормализации диалога между Ереваном и Баку (Reuters, февраль 2024 года), однако перспективы этих усилий неясны, в том числе из-за того, что помощь Берлина в контексте приднестровского урегулирования не привела к выполнимым обязательствам между враждующими сторонами.

Украинский элемент и границы возможностей ЕС и НАТО

Несмотря на другие геополитические кризисы, украинский вновь выходит на первый план, поскольку неспособность Украины справиться с ситуацией может привести к стратегическим преимуществам России и других геополитических соперников США и ЕС на Ближнем Востоке, в Африке и/или Юго-Восточной Азии. Нынешняя администрация Белого дома пытается разблокировать финансовую помощь США в размере 60 млрд. долларов на военные нужды Украины, но это крайне политизированный вопрос. Любое промедление с оказанием этой помощи послужит поводом для обвинения США в продвижении российских военных в Украине, как это уже произошло после потери Украиной контроля над Авдеевкой в Донецкой области (BBC, февраль 2024 года).

Параллельно ЕС завершил процедуру принятия решений о создании нового механизма финансирования Украины на период 2024-27 годов в размере 50 млрд. евро (около 35% в виде грантов). Однако поставка боеприпасов задерживается, хотя Украина в три раза увеличила внутреннее производство оружия, задействовав около 500 местных компаний, работающих в секторе национальной обороны (100 государственных компаний). Несмотря на то, что Германия планирует выделить около 7 млрд. евро на помощь украинским военным, проблема заключается в европейском производстве и поставках боеприпасов, которые выйдут на высокий темп не ранее 2025 года, чтобы можно было удовлетворить европейский и украинский спрос.

Кроме того, конкурс на пост следующего генерального секретаря НАТО может привести к некоторым разногласиям, если кандидатуры, предложенные восточноевропейскими странами-членами – Эстонией (Кайя Каллас) и Румынией (Клаус Йоханнис), - будут проигнорированы в пользу премьер-министра Нидерландов Марка Рютте (Reuters, февраль 2024 года). Страны восточного фланга рассматривают усиление присутствия НАТО в регионе как необходимое условие для предотвращения сценариев российского вторжения в Прибалтику. Расширение НАТО, с последним принятием в блок Швеции, создает позитивное восприятие относительно региональной безопасности, при условии, что оно подкрепляется практическими мерами (военные учения, присутствие войск НАТО и т.д.). Если же неспособность обеспечить Украину достаточным количеством вооружений не будет преодолена, а новое руководство НАТО не примет во внимание опасения восточных союзников, тогда под ударом окажется не только репутация трансатлантического альянса, но и способность тандема НАТО-ЕС проецировать свою силу за пределы европейских границ, за пределы России.

Специфика восточного фланга - до и за пределами границ НАТО

Посеянные заявлениями Трампа сомнения в надежности 5-й статьи НАТО требуют от ЕС серьезной озабоченности собственной безопасностью. Предложение Урсулы фон дер Ляйен о создании „оборонного” портфеля в будущей Коллегии комиссаров Еврокомиссии является шагом в правильном направлении, включая идею назначения на эту должность представителя государств восточного фланга ЕС (Politico, февраль 2024 года). Однако для того, чтобы говорить о коллективной обороне в ЕС, независимо от решений будущих президентов США в НАТО, необходима синхронизация действий на уровне государства (политическом) и частного сектора (военной промышленности). В настоящее время европейские военные компании насчитывают около 2 000 предприятий, 7 из которых в 2022 году имели общую выручку более 40 млрд. евро, и четыре из них являются французскими. Это объясняет, почему Эммануэль Макрон некоторое время назад выступал против предложения закупать боеприпасы для Украины у неевропейских стран. Однако даже в кризисных ситуациях индивидуальные экономические интересы той или иной страны могут заменить стратегическое мышление во имя общеевропейского блага.

Однако необходимость ускорения оборонной готовности ЕС неизбежно становится тенденцией среди европейских политиков. Нынешний глава европейской дипломатии Жозеп Боррель назвал это одной из главных задач на данный момент, наряду с ускорением помощи Украине, активизацией контактов с „Глобальным югом” и прекращением насилия в Газе. Несмотря на то, что производство боеприпасов в ЕС с 2021 года выросло примерно на 40%, такая скорость не позволяет обеспечить ЕС и Украину необходимым объемом военных поставок. В любом случае, конечной целью является создание национального оборонного потенциала, способного взаимодействовать на европейском уровне, а не создание „европейской армии”. Некоторые положительные тенденции для внутриевропейского военного сотрудничества вытекают из 236 предложений. В 2023 году увеличение составило более 70% по сравнению с 2022 годом, и финансирование после 2023 года из Европейского оборонного фонда (созданного в 2021 году) составит около 1,2 млрд. евро. Однако никакие инвестиции в военное производство не смогут компенсировать отсутствие сохранения секретов, связанных с военными планами на уровне национальных структур стран НАТО-ЕС. Недавний скандал, связанный с утечкой секретной информации о помощи Украине из военных эшелонов Германии, ставит под угрозу цель активизации внутриевропейского военного сотрудничества (Deutsche Welle, февраль 2024 года). По этой причине, помимо наращивания военной производственной мощи в ЕС, необходимо бороться с недоверием между союзниками путем выявления и устранения пробелов в системе противодействия шпионажу в военной сфере НАТО-ЕС.

На восточном фланге страны Балтии - Эстония, Латвия и Литва - демонстрируют высокий уровень осведомленности об угрозах российского происхождения для безопасности восточных границ НАТО. Учитывая негативные сценарии, эти три страны НАТО и ЕС намерены инвестировать не менее 60 млн. евро в строительство линии укреплений на пути возможной сухопутной атаки со стороны России (Politico, январь 2024 года). Если события в Украине приведут к „замораживанию” войны или „искусственному миру”, а Трамп станет президентом США, разоружив НАТО, то Прибалтика рискует стать объектом будущих/потенциальных волн российского территориального ревизионизма. В сложной ситуации окажутся и другие страны, которые на шаг ближе к ЕС, но очень далеки от НАТО. Хотя страны-кандидаты на вступление в ЕС (Украина, Молдова и Грузия) или страны, где развернуты миссии ЕС (включая Армению), могут развивать оборонное сотрудничество с ЕС, они остаются в серой зоне небезопасности, где Россия может вмешаться, как минимум, в гибридной форме. Минимум, что может сделать ЕС, - это прояснить свой собственный потенциал для разрешения приднестровского конфликта, где сепаратистские акторы могут быть вовлечены в процессы реинтеграции с помощью сочетания стимулов и ограничений, используя изоляцию, вызванную событиями в Украине. С другой стороны, ЕС необходимо использовать уроки, полученные в Украине и Молдове, для более эффективного управления ситуацией в отколовшихся от Грузии регионах. Кроме того, необходимо устранить риски для безопасности в отношениях между Арменией и Азербайджаном путем вовлечения обеих стран в инвестиционные проекты „Среднего коридора”, что возможно в обмен на окончательную нормализацию отношений с взаимным признанием границ.

Вместо выводов...

Учитывая высокую вероятность того, что Запад откажется учесть интересы России в Украине, активные инвестиции в миротворчество требуют активизации европейского военного потенциала для сдерживания недружественных действий со стороны антизападных игроков.

Пока Украина борется с российской агрессией, ЕС должен использовать это время как можно разумнее, чтобы уменьшить зону отсутствия безопасности в своем восточном соседстве, где российское влияние все еще присутствует и трудноискоренимо.

Стратегическое мышление и готовность стран Балтии должны быть применены и воспроизведены на восточной границе ЕС. Кроме того, для ЕС важно использовать экономические инструменты для снижения рисков дестабилизации в восточном соседстве, особенно в контексте урегулирования приднестровского конфликта и усилий по нормализации отношений между Арменией и Азербайджаном.

IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.