[Анализ Info-Prim Neo] Одно из правил драматургии гласит о том, что если в каком-то углу сцены висит на гвозде охотничье ружье, это ружье обязательно выстрелит к концу спектакля и от этого оружейного выстрела погибнет один из главных героев пьесы. В этом смысле, дислоцированные в зоне безопасности приднестровского региона миротворческие силы уже многие годы „висят” на территории Республики Молдова, как „танк на гвозде” или как огромная бомба замедленного, но неминуемого действия. Происшедшая в первый утренний день Нового 2012 года трагедия подтверждает действительность данного правила, но и большую опасность, который представляет нынешний миротворческий формат для жизни людей, для безопасности страны и Европы в целом. Это происходит также потому, что механизм, не обеспечивающий развитие в любой области, превращается постепенно, но неминуемо опять же в свой антипод, в тормоз для целей, ради которых был призван служить первоначально, становясь, в конечном счете, большущей опасностью для них. Единственный выход в данных условиях состоит в том, чтобы соответствующие механизмы сами преобразовались, развивались одновременно с ситуацией, приспосабливались к новым ситуациям. Введение миротворческих сил летом 1992 года в соответствии с договором Снегура – Ельцина стало единственно возможным актом на то время и в той политической конъюнктуре, способным приостановить кровопролитие на Днестре. Как оказалось впоследствии, это была огромная цена, которую Республика Молдова заплатила за мир, но тогда другой, альтернативной цены, за исключением самоубийственной, не было. Четырехсторонний механизм, который был создан на начальном этапе приднестровского конфликта и в который входили Республика Молдова, Российская Федерация, Украина и Румыния, оказался нежизнеспособным и малоэффективным или его подтолкнули к соответствующему положению. Новорожденная Республика Молдова была никому неизвестной на международной арене, о которой если и было что-либо известно, то только посредством российских средств массовой информации, которые развернули информационную войну „на всех фронтах и изо всех пушек”. Передаваемые российскими телеканалами видеокадры, в которых танки „молдавских агрессоров” стреляли по „свободолюбивым приднестровцам”, обошли, например, тогда весь мир и лишь намного позже, кто захотел, смог узнать, что в действительности эти танки принадлежали 14-й армии Российской Федерации и стреляли они по конституционным силам независимого государства – члена ООН. Отсутствие альтернативы найденного тогда решения по приостановлению кровопролития подтверждается косвенно и тем, что и нынешнему механизму переговоров в формате „5+2”, в который входят международные игроки, в том числе в ранге политических и экономических сверхдержав, не удается уже на протяжении многих лет сдвинуть дело с мертвой точки. Не удается, в том числе из-за нынешнего миротворческого механизма. Очень скоро стало ясно, что трехсторонний миротворческий механизм (Республика Молдова, Российская Федерация и сепаратистская администрация приднестровского региона), в котором решения принимаются путем консенсуса, а зачастую, просто в пользу только одной стороны, превратился в активного игрока в конфликте, который вольно или невольно, играет на стороне сепаратистского режима. Кроме того, что они обеспечили мир на берегах Днестра, миротворческие силы обеспечили, прежде всего, сохранение статус- кво и даже укрепление тираспольского сепаратистского режима. Фактически, военизированные структуры, так называемые таможенные и пограничные посты, миграционная служба действуют беспрепятственно в зоне безопасности под прикрытием миротворческих сил, даже если молдо-российский договор 1992 года специально и категорически запрещает это. Когда только счел необходимым, тираспольский режим ввел в зону безопасности все новые и новые военизированные структуры и, кажется, нет ни одного случая за все 20 лет, когда бы Объединенной контрольной комиссии, которой подчиняется объединенный миротворческий военный контингент, удалось бы заставить Тирасполь отступить. Когда только они этого захотели, военизированные структуры сепаратистского режима вторгались в расположенные в зоне безопасности населенные пункты, находящиеся под юрисдикцией молдавских конституционных властей, задержав людей, мешая нормальному прохождению избирательного и образовательного процессов. Косвенно, но и самым открытым образом трехсторонние миротворческие силы препятствуют передвижению людей, товаров, денег и услуг между двумя берегами Днестра уже на протяжении двух десятилетий, а это мешает любой попытке урегулирования конфликта и, соответственно, реинтеграции Республики Молдова в свои границы, признанные международным сообществом. Следовательно, нынешний миротворческий механизм стал одним из ведущих элементов заколдованного круга, не позволяющего продвижения переговоров относительно приднестровского конфликта, так как позволяет сепаратистскому режиму вести разговор с позиции силы. Таким образом, преобразование нынешнего миротворческого механизма предстоит стать одной из основных задач процесса переговоров в формате „5+2”, не после, а одновременно с разработкой политического статуса приднестровского региона. Предложения относительно нового формата миротворческого механизма были внесены давно, в том числе властями Республики Молдова на официальном уровне, а также частью партнеров на переговорах. Оптимальным вариантом на нынешнем этапе было бы преобразование нынешней военной миссии в гражданскую миссию, наделив ее международным мандатом, возможно – ОБСЕ. Одно время и российские власти поддерживали данную точку зрения, при условии, что данный вопрос будет рассмотрен после решения конфликта. Происшедшая прошлым воскресеньем трагедия на одном из миротворческих постов свидетельствует о том, что рассмотрение данного вопроса следует ускорить как можно больше. Было бы идеально ожидать подобный подход и со стороны российского посла в Республике Молдова Валерия Кузьмина. Он же предпочел пригласить нас оставаться и в дальнейшем в рамках заколдованного круга, в котором, с одной стороны, нерешение приднестровского конфликта не позволяет изменить нынешний формат миротворческих сил, а с другой стороны, действия миротворцев под нынешним статусом не позволяют решения приднестровского конфликта. … Российский посол сослася, среди прочего, на состоянии алкогольного опьянения жертвы трагедии, которая произошла воскресным утром после встречи Нового года. В то же время, может ли кто-то, который отслужил в советской или российской армии, а также в других местах, представить себе, что на соответствующем миротворческом посту в ту новогоднюю ночь не употребили, возможно, сполна, алкогольные напитки? Можно ли оставить и в дальнейшем судьбу зоны безопасности, жизнь проживающих там людей и приднестровского конфликта в целом на волю случая, управляемом менталитетом вооруженных военнослужащих, сосредоточенных много на одном месте и длительный период времени? [Валериу Василикэ, Info-Prim Neo]