„Дело пяти бывших депутатов-перебежчиков можно считать резонансным. Поскольку оно затрагивает лишь один из элементов или верхушку айсберга предполагаемого явления масштабной политической и неполитической коррупции на всех уровнях, за счёт которой держалось „захваченное государство”. Это дело – удачная находка как для правоохранительных органов, которые его инициировали, так и для нынешних властей. Но в то же время для обеих сторон оно является и бомбой почти мгновенного действия. У какого из двух вариантов есть больше шансов воплотиться в жизнь?...”
---

Необходимо и целесообразно?

Расследование дела депутатов-перебежчиков является безотлагательной необходимостью. Как и все другие резонансные дела, которые должны дать ответы на многие вопросы после стольких лет активных спекуляций в обществе, а также вынести заслуженные наказания за действия, совершённые в прошлом, и дать гарантии того, что они не повторятся в будущем. Внимание: здесь мы не имеем в виду режим с лишением свободы или без него, применённый к пятерым обвиняемым. Но это дело целесообразно именно в данный конкретный период, и только в том случае, если правоохранительные органы способны и желают передать его в суд в скором времени, даже в самое ближайшее время. Идеально будет сделать это до субботы, 4 марта, когда истекают 30 суток, на которые поместили под арест большинство из обвиняемых. После этого дня все или часть из них могут оказаться на свободе на законных основаниях, с применением к ним режима домашнего ареста или судебного контроля, либо без оных, а это означало бы, что следственные органы не располагают доказательной базой, необходимой для осуждения. А дело, в свою очередь, грозило бы присоединиться к длинной череде резонансных дел, так и не доведённых до конца, хотя их расследование продолжается уже долгие годы. Нечто вроде „ещё одного дела о краже миллиарда”. Соответственно, срок передачи дела в суд станет первой лакмусовой бумажкой, свидетельствующей о способности и желании государственных учреждений пролить свет на это дело.

Зачем было начато это дело?

Чтобы лучше понять процессы, протекающие внутри молдавской системы правосудия, важно понять: почему дело о предполагаемом подкупе или „незаконном обогащении” пяти бывших депутатов было возбуждено именно сейчас? Какие новые материалы могло получить следствие спустя семь лет после предполагаемой „покупки” этих пяти бывших депутатов-коммунистов, кстати сказать, наряду с девятью другими бывшими депутатами от ПКРМ, а также со многими другими депутатами и не-депутатами от ЛДПМ, ЛП и других организаций?

Возбуждать дело однозначно уместно в том случае, если следствие располагает, к примеру, „железными” свидетельскими показаниями или иными надёжными доказательствами предполагаемой передачи денег „продавцам” „покупателем”. Идеально было бы получить доступ ко всем или, хотя бы, к некоторым данным „чёрной кассы” „покупателя”. Не сложно предположить, кто мог быть им тогда, в 2015 году, когда Демократическая партия слепила для себя комфортное парламентское большинство, хотя оно не отражало электоральных предпочтений молдавского общества. Имеются ли у следствия такие доказательства, мы узнаем намного раньше 4 марта, возможно, увидев значительное расширение круга подозреваемых, и это станет началом первого громкого дела, расследованного до конца.

А если у следствия нет таких доказательств? И скорее всего, что их у него нет, иначе бывшим депутатам-перебежчикам было бы предъявлено обвинение в коррупции, возможно, даже в „узурпации государственной власти”, как это предлагают сделать некоторые политики или лидеры общественного мнения. Разница состоит в том, что дать объяснения по поводу „незаконного обогащения” должны обвиняемые, а факты коррупции или узурпации власти должно доказать следствие. Почему же тогда это впечатляющее дело было инициировано именно сейчас? Вот несколько возможных вариантов ответа, которые обсуждаются общественностью:

• по указанию нынешних властей, с целью некоей политической мести, как утверждают некоторые из обвиняемых, либо с целью отвлечь внимание общества от многих серьёзных проблем, которые на него обрушились, как утверждает парламентская и часть непарламентской оппозиции. Но нам неоткуда знать точный ответ, потому что ни первые, ни вторые не приводят доказательств, а власти ожидаемо отвергают обвинения;
• Инициатива исходит от следственных органов (Генеральной прокуратуры, специализированных прокуратур, НЦБК и т.д.). Здесь возможны несколько вариантов: a) следственные органы искренне хотят навести порядок, покончив с беспорядком, творившимся до сих пор; б) следственные органы проявляют чрезмерное рвение в ожидании предстоящей реформы, чтобы завоевать доверие властей; в) следственные органы или некоторые их представители стремятся выставить власти в невыгодном свете, спровоцировав очередное недовольство, вызванное, в том числе, отсутствием конечных результатов в случае других или даже всех громких дел.  В таком случае эти действия могут быть и проявлением сопротивления, оказываемого системой тем процессам, которые власти называют „очищением системы”. Список можно продолжить, даже если ни один из вариантов сегодня нет возможности доказать.

Можем ли мы говорить о пользе...

С одной стороны, даже если в ближайшем будущем мы не увидим конкретных результатов этого дела, мы всё равно сможем говорить о некоторой пользе, конечно, относительной:

• „ловкачи” былых времён залегают на дно, а потенциальные „ловкачи” тщательно взвешивают варианты: стоит ли рисковать, выстраивая коррупционные схемы, занимаясь незаконным обогащением и присвоением чужого имущества – всем тем, что широко, дерзко и неприкрыто практиковалось до недавнего времени;
• „сэкономленным” таким образом средствам будет проще попасть в госбюджет и быть потраченными на нужды людей, умножившиеся в последнее время;
• усиливаются позиции той части общества, которая продолжает требовать „реформирования” и „очищения”;
• заполняется неким содержимым „вакуум” в области эффективности борьбы с негативными явлениями, возникший в период между двумя последними двумя избирательными кампаниями, проведёнными под флагом „борьбы с коррупцией” и „очищения”, и между завершением процесса создания законодательных и практических механизмов для проведения необходимых для очищения реформ.
   

... или о рисках?

С другой стороны, риски, порождаемые этим делом, по-видимому, превышают пользу от него:

• в обществе может окрепнуть впечатление о том, что продолжается практика избирательного правосудия. Почему фигурантами дела оказались эти пять бывших депутатов-перебежчиков, а не кто-либо ещё? Почему это именно те депутаты, которым отведены привилегированные места на фотографии, предваряющей этот анализ? Почему не и перебежки из других партий?
• из-за применения к ним меры пресечения в виде ареста, в глазах части общества обвиняемые превращаются в жертв, а молдавское общество однозначно сочувствует жертвам. Кроме того, обвиняемые получают серьёзные предпосылки и стартовые позиции для того, чтобы выставить себя жертвами властей;
• случившаяся в этот период смерть матери одного из обвиняемых могла быть и даже была эффективно использована для мощных нападок на следственные органы и власти страны. Показательна в этом смысле реакция отстранённого от должности генпрокурора Александра Стояногло, который сам является фигурантом резонансного дела с ещё менее чёткими перспективами успешного завершения после его нынешнего выступления. Потому что многие люди, в том числе та часть общества, которая до недавнего времени являлась жертвой насилия и злоупотреблений, совершаемых „правоохранительными органами”, готова подписаться под гуманными идеями отстранённого прокурора, в том числе в части необоснованного применения ареста;
• сплочение сторонников одной из парламентских партий, в том числе в силу первых трёх вышеизложенных причин, на ещё более непримиримой платформе, чем прежде – с негативными последствиями для способности общества сплачиваться в отношении действительно важных тем.  

Остаётся неясным, насколько тщательно эти и другие выгоды и риски были взвешены перед тем, как было принято решение открыть это уголовное дело именно сейчас, а не когда-либо в другое время. Возможно, что первый вариант ответа мы получим до 4 марта 2022 года...

Вместо заключения

Дело пяти бывших депутатов-перебежчиков можно считать резонансным. Поскольку оно затрагивает лишь один из элементов или верхушку айсберга предполагаемого явления масштабной политической и неполитической коррупции на всех уровнях, за счёт которой держалось „захваченное государство”. Это дело – удачная находка как для правоохранительных органов, которые его инициировали, так и для нынешних властей. Но в то же время для обеих сторон оно является и бомбой почти мгновенного действия. У какого из двух вариантов есть больше шансов воплотиться в жизнь?