Op-Ed
	Попытки Игоря Додона продвигать позитивный образ России в Молдове являются аномалией для стран, подписавших Соглашения об ассоциации с ЕС. В случае подобных жестов Саломе Зурабишвили или Петро Порошенко столкнулись бы с массовыми протестами, которые привели бы, в том числе, к их отставке...
Дионис Ченуша

Политические системы Молдовы, Украины и Грузии переживают процесс трансформации, положительной либо отрицательной, но находящейся под сильным влиянием внешних факторов. С одной стороны, Соглашения об ассоциации с ЕС, подписанные тремя этими странами, стимулируют полезные изменения, зачастую нежеланные для политического класса и даже им бойкотируемые. Но, с другой стороны, крен в сторону Запада политических сил из Кишинёва, Тбилиси и Киева обосновывается их опасениями по поводу непредсказуемости российского фактора. Желанием наладить более тесные отношения с ЕС и/или НАТО эти страны фактически компенсируют сильно подорванное доверие к России, действиями которой на внешней арене всё чаще руководят гегемонистские и реваншистские чувства.

Всё более выраженный агрессивный характер российской внешней политики заставляет доминирующих политических игроков из трёх упомянутых стран искать на Западе системы гарантий, используемые затем Россией в качестве оправдания для наращивания своего вмешательства. Выход из этого порочного круга может быть найден наиболее простым, но, конечно же, опасным способом – путём нормализации отношений с Россией. Это означает возвращение к предыдущей асимметрии, в соответствии с которой Россия обладает правом вето на внешнюю политику трёх этих стран. Более сложное и дорогостоящее, но надёжное решение для выхода из порочного круга заключается в укреплении государственности Молдовы, Украины и Грузии путём расширения возможностей государственных учреждений –правосудия, центрального и местного публичного управления, государственных ведомств и армии. Именно исходя из двух этих направлений действий можно классифицировать поведение президентов Молдовы, Грузии и Украины. В случае последней, однако, мартовские–апрельские президентские выборы 2019 года могут привести к некоторому смещению акцентов.

Превращение партийной политической мотивации, дружественной к России, в национальные приоритеты характерно для того, каким образом Игорь Додон реализует свой мандат президента Молдовы. Иная линия поведения наблюдается в Грузии, где президент Саломе Зурабишвили критикует ослабление территориальной целостности грузинского государства Россией посредством абхазского и южноосетинского сепаратизма. Позицию,  противоположную Игорю Додону, настроенному дружелюбно к Москве, занимает президент Украины Петро Порошенко. С 2014 года последний выстроил себе политический имидж защитника украинского суверенитета от российского агрессора. Из-за своей снисходительности к риторике и действиям Владимира Путина, в частности, в отношении Украины, за два года своего мандата молдавский президент пока не посетил Киев и другие столицы соседних стран. Вместо того, чтобы устранять причины своей изоляции на внешней арене, Игорь Додон решил углублять диалог с Кремлём, ища доступа в те канцелярии, которые развивают или поддерживают свою зависимость от российского фактора – речь идёт о Беларуси, Венгрии, Иране и т.д.

Три модели поведения в отношении России: между однозначной симпатией и непреодолимой враждебностью

Позитивное отношение молдавского президента Игоря Додона к России поразительно контрастирует с настороженностью грузинского президента Саломе Зурабишвили и хронической нетерпимостью украинского лидера Петро Порошенко.

Дружба Игоря Додона с российскими властями превосходит по активности и продолжительности даже самое пророссийское из прошлых правлений, во главе с Владимиром Ворониным, которому удавалось поддерживать хорошие молдо-российские отношения только в 2001–2003 годах. В настоящее время президент Игорь Додон настаивает на крайней необходимости ведения диалога с Россией в сугубо дружественной атмосфере и на стратегическом уровне. С начала своего мандата в 2016 году нынешняя Администрация президента, то есть половина исполнительной власти Молдовы, сконцентрировала в своих руках все переговоры с Москвой. Остальные учреждения, правительство и парламент, подконтрольные Демократической партии, добровольно отказались от официальных контактов с Россией на высоком уровне. В дальнейшем геополитическая двойственность Кишинёва оказала существенное влияние на отношения с российской стороной. Процесс разрыва достиг своего апогея, когда вице-премьер России Дмитрий Рогозин, ответственный за приднестровское досье и молдо-российские торговые отношения, был объявлен персоной нон грата (Reuters, 2 августа 2017 г.). Ещё одним серьёзным ударом для молдо-российских отношений стала резолюция Генеральной Ассамблеи ООН о „немедленном и безоговорочном выводе” российского военного потенциала из Молдовы (ООН, 22 июня 2018 г.), принятию которой успешно содействовала ДПМ. Затем эта резолюция была осуждена президентом Додоном (ТАСС, 15 июля 2018 г.). Расхождения по геополитическим вопросам внутри исполнительной ветви молдавской власти стали часто используемым Россией аргументом в пользу того, чтобы не придавать особого значения мерам, принимаемым молдавскими властями. Несмотря на их политизированный характер, эти меры являлись выражением национального суверенитета.

Мандат грузинского лидера Саломе Зурабишвили начинался с предположения о том, что она попытается приспособиться к интересам Москвы. Однако с момента вступления в должность в декабре 2018 года Зурабишвили выступает с критическими заявлениями по поводу российской политики в отношении Грузии. В течение первых трёх месяцев своего мандата первая женщина-президент в Грузии и во всём СНГ осудила российскую пропаганду (Администрация президента Грузии, 11 января 2019 г.) и политику признания независимости сепаратистских регионов – Абхазии и Южной Осетии. Более того, президент подчеркнула необратимость курса евроатлантической интеграции Грузии, жизненно важного для улучшения обороны и армии соответственно (Администрация президента Грузии, 23 января 2019 г.). Выдвинутая Зурабишвили идея об укреплении безопасности в Черноморском регионе за счёт обеспечения присутствия в нём НАТО (Администрация президента Грузии, 24 января 2019 г.) очевидно противоречит российским интересам в виде препятствования расширению НАТО на Восток. В отличие от политики „больше НАТО в Грузии и больше Грузии в НАТО”, продвигаемой Зурабишвили, президент Молдовы выступает за постоянный нейтралитет (Presedinte.md, 22 марта 2019 г.), гарантированный на международном уровне. Более того, он намерен сократить уже существующие контакты с Североатлантическим альянсом, что нашло своё отражение в его враждебном отношении к созданию связного офиса НАТО в Кишинёве (RFI, 8 декабря 2017 г.).

У Петро Порошенко имеется лишь один вариант действий в отношении России, а именно – давать ей отпор. Правда, за пять лет своего президентства Порошенко не удалось вернуть Крым или решить проблему Донбасса. Всё же, на протяжении этого периода украинский президент руководил инициативами по налаживанию политик, призванных устранить основные слабости перед лицом российского влияния, в частности, в военной, религиозной и языковой сферах. Он является активным сторонником введения в Донбасском регионе миротворческой миссии под эгидой ООН (RFERL, 20 февраля 2019 г.), которая, по его мнению, будет способствовать демилитаризации региона и прекращению российской агрессии. Эта идея содержится в его предвыборной речи об „освобождении Донбасса и Крыма” (President.gov.ua, 25 марта 2019 г.). В отличие от Порошенко, молдавский президент отвергает идею международной миротворческой миссии в приднестровском регионе и поддерживает дальнейшее пребывание там российских миротворцев, находящихся в Молдове уже 25 лет. Более того, несмотря на обращение с критикой, поступившее от гражданского общества, президент Додон воздал почести деятельности российских миротворцев, наградив их орденами в июле 2017 года. Другим важным направлением, отличающим президента Молдовы от Порошенко, является отношение к европейской интеграции. Последний начал в 2018 году процесс закрепления европейского и евроатлантического вектора в Конституции (УНИАН, 4 сентября 2018 г.), завершившийся принятием этих проектов при поддержке подавляющего большинства – 334 голоса „за” из 385 присутствовавших депутатов (УНИАН, 7 февраля 2019 г.). Изменение Конституции определило ориентацию страны на ЕС и НАТО в качестве стратегического приоритета для любых будущих избранных президентов страны, в том числе для подчиняющихся им правительств (статьи 102, 116). Таким образом, Украина присоединилась к Грузии, где необратимость европейской интеграции и вступление в НАТО уже закреплены в Конституции (Конституция Грузии, ст. 78). Попытка введения европейской интеграции в молдавскую конституцию провалилась в 2018 году (IPN, 22 октября 2018 г.) Игорь Додон охарактеризовал эту инициативу как деструктивный для общества элемент, не соответствующий промолдавской ориентации страны (Presedinte.md, 9 октября 2018 г.).

Между опросами и выборами

Президентские выборы в Грузии в октябре 2018 года и в Украине в марте 2019 года состоялись в условиях довольно депрессивного социального климата (IPN, 15 января 2019 г.), как и президентские выборы в Молдове в 2016 году. Разница между Молдовой и Грузией, с одной стороны, и Украиной – с другой, заключается в том, что в последней из них в общественном восприятии доминирует военный конфликт на Донбассе, вмешательство в который России неоспоримо. Из десяти основных проблем, стоящих перед украинцами, две касаются качества власти, которая считается коррумпированной и/или некомпетентной (См. Таблицу 1). По сути, именно изъяны, имеющиеся у власти, могут сыграть решающую роль при избрании будущего президента Украины. Поэтому волеизъявление украинцев может оказаться обусловлено откровенным популизмом и желанием отомстить коррумпированным элитам путём избрания человека, не являющегося политиком (Володимира Зеленского). Либо на выборах будет задавать тон конкуренция между сильными (за счёт олигархической подоплёки) и уже опытными политиками, по итогам которой Юлия Тимошенко может взять реванш за проигрыш президентских выборов в 2014 году.

Таблица 1. Список основных проблем, стоящих перед странами по мнению их граждан

Источник: IRI.org

Хотя они и пришли к власти в условиях негативных настроений в обществе, президенты Молдовы и Грузии обладают ограниченными властными полномочиями. По сравнению с ними, Порошенко стал президентом в 2014 году, когда после Евромайдана ожидания украинцев были выше, чем в канун президентских выборов-2019. Так, оптимистичные ожидания относительно будущего Украины сократились с 29% – в сентябре 2014 года до 16% – в декабре 2018 года, а пессимизм за тот же период увеличился с 51% до 70% (См. Таблицу 2). В распоряжении Порошенко имелись широкие полномочия для того, чтобы изменить ситуацию, но неверная расстановка приоритетов или лавина проблем не позволили ему это сделать.

Таблица 2. Мнения граждан относительно ситуации в стране и геополитических предпочтений, %

Источник: IRI.org

Неспособность Порошенко бороться с коррупцией является основной причиной его непопулярности, побуждающей украинцев игнорировать его вклад в начало беспрецедентной „европеизации” Украины. Та же коррупция, как и то, что Порошенко не отрёкся от олигархии, удержали проевропейские симпатии ниже уровня проевропейского порыва Евромайдана-2014. Таким образом, доля проевропейских предпочтений в период президентства Порошенко варьировалась от 50 до 57%, а симпатии к России колебались на уровне от 13 до 19% (См. Таблицу 2). В плане восприятия обществом внешнеполитической  ориентации президент Игорь Додон не сумел добиться большой любви к России, которая уже пользуется симпатиями около 40% молдавских граждан.

Самоотверженность, с которой Игорь Додон продвигает легитимность российского влияния, доказывает, насколько снисходительна молдавская общественность к Администрации президента, выдвигающей на первый план внешнеполитическую повестку, не слишком способствующую укреплению госинститутов. Многовекторная политика Игоря Додона, иначе называемая „взвешенной” (Presedinte.md, 25 марта 2019 г.), является одним из условий, навязываемых социалистами при формировании будущей правящей коалиции (IPN, 18 марта 2019 г.). Однако такое развитие событий может расширить изоляцию Молдовы, как минимум, в отношениях с соседями, с Администрации президента на другие центральные учреждения.

Вместо заключения...

Попытки Игоря Додона продвигать позитивный образ России в Молдове являются аномалией для стран, подписавших Соглашения об ассоциации с ЕС. В случае подобных жестов Саломе Зурабишвили или Петро Порошенко столкнулись бы с массовыми протестами, которые привели бы, в том числе, к их отставке.

Однако в молдавской политике лояльность к определённому геополитическому вектору имеет относительный характер и служит активным предметом торга в политико-предвыборных целях. В связи с этим, движение в направлении России не карается молдавским электоратом столь же энергично, как это происходит в Грузии или Украине.

Если по итогам мартовских–апрельских выборов 2019 года будущий президент Украины откажется от жёсткой риторики в отношении России, то за этим неизбежно последует смягчение отношения украинцев к российскому агрессору. Очевидно, что конституционные изменения, произведённые при содействии Петро Порошенко, помешают любому, кто придёт за ним, осуществить какие-либо радикальные изменения во внешней политике. Безусловно, следующий украинский президент будет вынужден сохранять в силе пакет мер по воспрепятствованию российской агрессии, введённый в действие Петро Порошенко. Он представляет собой тот минимум, который должен будет реализовать преемник Порошенко (если не он сам), в то время как его задачей-максимум станет противодействие коррупции.

IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.