Op-Ed
	В отсутствие болезненной для властей реакции, молдавский прецедент грозит в ближайшие годы распространиться на Грузию и Украину...
Дионис Ченуша

Непризнание законности выборов в муниципии Кишинёв в результате сомнительных решений молдавских судебных инстанций усилило то недоверие, которым уже были пропитаны отношения между ЕС и Молдовой. Молдавские власти не смогли доказать, что они никак не причастны к оказанию влияния на судебную систему. Невиновность властей оказалась окончательно подорвана в результате того, что они выступили с серьёзными нападками на европейские учреждения после того, как Европейская комиссия отложила выделение первого транша макрофинансовой помощи. В целом, с одной стороны, власть обвинила институты ЕС в политической ангажированности в пользу непарламентской оппозиции (ПДС, Платформа DA). С другой стороны, молдавские власти выразили недовольство в связи с несоблюдением Евросоюзом своих договорных обязательств перед Молдовой, которая, якобы, выполненила все технические условия (IPN, 9 июля 2018 г.) получения макрофинансовой помощи. Хотя выдвинутые Кишинёвом обвинения нанесли ущерб имиджу Евросоюза в целом, основной их целью был Европейский парламент, резолюция которого по поводу ситуации в Молдове (от 5 июля 2018 г.) косвенно приравняла „признание недействительными выборов в муниципии Кишинёв” к краже из банковского сектора, о которой стало известно в 2014–2015 годах.

Яростная реакция правящей (Демократической) партии на высказанные Брюсселем подозрения в наличии грубых нарушений, связанных с независимостью судебной системы, выявила ряд системных проблем, с которыми сталкивается кишинёвский политический режим.

Во-первых, в очередной раз стало понятно, что ЕС не верит информации, предоставляемой молдавской стороной по дипломатическим каналам. При этом деятельность молдавской дипломатии подрывается политическими действиями властей страны. Во-вторых, подтвердилось, что Кишинёв проявляет минимальную или нулевую терпимость к предварительным политическим условиям, предъявленным Евросоюзом. Ведь сложные европейские требования относительно обеспечения демократических институтов нельзя „переварить” столь же легко, как некую меру отраслевого характера (принятие какого-либо закона и т. д.). Не в последнюю очередь, власть показала, что личный политический интерес в виде политического выживания после 2019 года преобладает для неё над национальными интересами страны, которые строятся на долгосрочную перспективу.

Деградация политического диалога между ЕС и Молдовой никоим образом не способствует успешному осуществлению Соглашения об ассоциации, поскольку власть сосредоточена на собственной политической повестке дня, а внимание ЕС смещено с реформ на политические стратагемы местных политических сил. Так, под предлогом урегулирования кризиса вокруг „признания выборов недействительными”, правительство и парламент Молдовы инициировали обсуждение новых поправок к избирательному законодательству, регулирующих использование социальных сетей в ходе избирательных кампаний (IPN, 2 июля 2018 г.). Более того, власти продолжают держать общество и внешних партнёров в неведении относительно даты проведения парламентских выборов, которые могут быть перенесены на начало 2019 года. Чем менее конкретно руководство страны, тем больше возникает подозрений в наличии у него намерений скроить/перекроить политические условия, необходимые для того, чтобы удержаться у власти.

Однако ситуация в Молдове создаёт опасный прецедент в регионе Восточного партнёрства, поскольку страны, далеко продвинувшиеся в отношениях в ЕС (Украина, Грузия), могут увидеть, как олигархическому режиму удаётся выжить даже в условиях асимметричных властных отношений с ЕС. Иными словами, олигархический режим в Молдове даёт возможность своим украинским и грузинским партнёрам изучить возможности и пределы реакции ЕС на отклонения от демократических норм, предусмотренных в Соглашениях об ассоциации, и подкреплённых поставленными условиями.

Почему Молдова отличается от Украины и Грузии?

Политический режим в Кишинёве, концентрирующийся вокруг олигарха и лидера Демократической партии Владимира Плахотнюка, занимает очень невыгодное положение по сравнению с тем, в котором действуют его коллеги из Киева и Тбилиси – Петро Порошенко и Бидзина Иванишвили.

Во-первых, зависимость Молдовы от ЕС гораздо выше, чем в случае Грузии или Украины. Это проявляется, прежде всего, в тесных торговых связях (более 65% совокупного объёма торговли приходится на ЕС), значительном человеческом капитале (многочисленная диаспора в ЕС) и капитальных инвестициях (инвестиционные проекты, осуществляемые ЕБРР и ЕИБ).

Во-вторых, уровень легитимности Демократической партии ниже, чем у её украинских и грузинских коллег, он остаётся застывшим на уровне в 10% предпочтений избирателей. Недружественное политическое окружение побуждает молдавские власти нарушать различные демократические принципы и тестировать пределы допустимого в отношении ЕС. С тех пор, как политформирования Порошенко и Иванишвили взяли власть в своих странах (в 2014 и 2012 гг. соответственно), они никогда не оказывались в столь сложной ситуации, как та, в которой находится режим, (не-)формально руководимый Владимиром Плахотнюком.

В-третьих, кишинёвскому режиму предстоят парламентские выборы, жизненно важные для существования партии и её руководства. По итогам этих выборов демократы могут оказаться вынужденными создать коалицию с пророссийскими силами, особенно после того, как „непризнание выборов” уничтожило любые реалистичные расчеты относительно возможности создания правящей коалиции проевропейских сил. В Киеве и Тбилиси, которым выборы предстоят после 2018 года, настроения электората более благоприятны, хотя и существует общая тенденция недоверия к партиям, связанным с олигархами, а также генерального обновления политической сцены.

В чём заключается „молдавский прецедент”?

Образ действий молдавской власти указывает на те негативные крайности, к которым может прийти страна, известная своими европейскими устремлениями, но контролируемая олигархическими политическими силами. Правящей в стране партии удалось тонко совместить частичное выполнение одних положений Соглашения об ассоциации (технические аспекты в сфере торговли, в таможенном секторе и т. д.) с игнорированием, откладыванием или нарушением других аспектов (антикоррупционная политика, обеспечение свободы конкуренции, верховенство закона и т. д.). Такое гибридное выполнение обязательств перед ЕС даёт властям обширное поле для манёвра, где продвижение вперёд сокращается в результате отступлений назад, а общий прогресс очень неустойчив.

То, что уже произошло в Молдове, открывает новые „перспективы” для схожих политических режимов в регионе, общим пунктом сравнения которых является монополия олигархических сил на процесс принятия политических решений. Молдавский прецедент служит примером конкуренции между олигархическими силами и институтами ЕС. Пока что первые доказывают, что Евросоюз можно ввести в заблуждение, а отношения с ним могут быть использованы в интересах собственной политической повестки дня. В то же время ЕС раскрывает свои слабости, вытекающие из стратегического мышления, неукоснительной ориентации на согласованные правовые положения и отказа от участия в играх местных игроков.

Молдавский прецедент может стать источником вдохновения для олигархических режимов в Грузии и на Украине, если они почувствуют угрозу неизбежного уничтожения тех систем клиентского типа, которые являются их частью. Из этого прецедента можно вывести два важных аспекта.

Первый аспект показывает способность руководства страны противостоять ЕС, когда речь заходит о его собственном политическом выживании. Более того, данное руководство может проигнорировать предварительные политические условия предоставления макрофинансовой помощи Евросоюза. Как и Молдова, Украина и Грузия получают помощь от ЕС, которая подразумевает технические требования об уважении демократических институтов. Молдавские власти с самого начала настороженно относились к предварительным политическим условиям и даже сравнивали их с вмешательством во внутренние дела страны или с ограничением суверенитета (как это было в случае со сменой избирательной системы в 2017 году).

Второй же аспект показывает, какие жертвы может позволить себе власть в процессе сознательного и намеренного ухудшения диалога с ЕС, при условии, что финансовую помощь и внешнюю легитимность она имеет возможность получить из других источников. Говоря конкретнее, властям удалось отменно скоординировать свои отношения с МВФ и Всемирным банком, компенсировав тем самым свои скомканные отношения с ЕС. В то же время, фокусирование внимания на решении приднестровской проблемы сделало более ровным отношение к Кишинёву национальных правительств стран Евросоюза, который, с момента перехода председательства к Австрии, озабочен, прежде всего, насущными проблемами (иммиграция, внешние границы) и Западными Балканами.

Вместо заключения...

Эпизод с „признанием выборов недействительными” стал иллюстрацией тактического подхода и элемента неожиданности, применяемых властью для минимизации последствий неизбежного ухудшения диалога с ЕС. Последний прибег лишь к отсрочке предоставления первого транша макрофинансовой помощи (Европейская комиссия) и к принятию жёсткой резолюции Европейским парламентом.

Своей политической непреклонностью и авантюрным поведением в отношении Евросоюза молдавские власти создают в регионе негативный прецедент для других стран, далеко продвинувшихся отношениях с ЕС и управляемых олигархическими режимами.

Сила распространения молдавского прецедента на другие страны будет зависеть от того, как ЕС будет управлять сложившейся ситуацией. Простая отсрочка выделения первого транша макрофинансовой помощи представляется недостаточной, особенно после того, как власти возложили на ЕС и непарламентскую оппозицию всю полноту ответственности, в том числе и за неудачу судебной реформы.

В отсутствие болезненной для властей реакции, молдавский прецедент грозит в ближайшие годы распространиться на Грузию и Украину. Приостановка бюджетной поддержки и перенаправление высвободившихся средств гражданскому обществу, средствам массовой информации и непосредственно на проекты для местных органов самоуправления, могут стать решением для ЕС. Это увеличит шансы на то, что власть изменит своё поведение, а также отобьёт охоту к применению молдавского прецедента в других частях Восточного партнёрства.

IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.