Интервью IPN с экс-президентом Республики Молдова, лидером Партии коммунистов Республики Молдова Владимиром Ворониным, приуроченное к 26-летию Независимости
---
– Республика Молдова отмечает 26-летие с момента провозглашения Независимости. Какое определение Вы дали бы этому периоду, что означал он для гражданина Владимира Воронина, для Вашей семьи?
– Всё познаётся в сравнении. Если сравнить результаты, достигнутые бывшими советскими республиками, с тем, что мы имеем сегодня в Республике Молдова, то мы позади по всем показателям. В общих чертах, эти 26 лет, за исключением тех восьми с половиной лет, когда у власти находилась Партия коммунистов, были потерянными годами. Никаких крупных проектов реализовано не было, и я имею в виду не крупномасштабные проекты, а те проекты, которых ждали граждане. Я имею в виду, прежде всего, улучшение качества жизни наших граждан. Как бы то ни было, за годы моего президентства были сделаны важные для страны вещи, и не таким образом, как это было в первые десять лет после обретения независимости и в последние девять лет, во всех отношениях.
И семья Ворониных не слишком далеко ушла от остальных. Даже годы президентства совсем нас не изменили, несмотря на то, что нас осуждали и критиковали, намекая на миллионы. До своего президентства я проживал в семиэтажном многоквартирном доме, на пятом этаже, и сегодня нахожусь тут, и в годы президентства я жил здесь же. Вилл или другого имущества, ни в Республике Молдова, ни за рубежом, у меня нет. В этом отношении ничего не изменилось, за исключением того, что прошли годы, мы стали старше, дети выросли, появились внуки, появились правнуки. С этой точки зрения мы очень счастливы, у нас уже четыре правнука.
Но то, что произошло с Молдовой, скорее является трагедией. Пройдёт время, и появятся патриоты, аналитики, серьёзные историографы, которые проанализируют все эти годы – начиная с первого дня Независимости. Всё было сделано не так, как надо, та же самая приватизация, то же наделение граждан землёй. Мы, по крайней мере, что-то создали – свыше 270 технологических станций для обработки земли, дали людям более десяти тысяч тракторов, сеялок, плугов и т. д. Мы консолидировали свыше 70% пахотных земель страны. Независимость не означает иметь флаг, гимн и остальное, независимость и суверенитет существуют тогда, когда всё решается внутри страны, и люди довольны.
– Пять лет назад, в интервью для IPN, Вы заявили, что в том году за Республикой Молдова закрепилось определение „захваченное государство”. У Вас имеется определение и для сегодняшнего дня? Поскольку не спросили Вас тогда, спросим сейчас: какое определение Вы считаете подходящим для периода правления ПКРМ?
– Осенью 2012 года мы организовали научную конференцию, на которой присутствовали и участники из-за рубежа, и там было сформулировано понятие „захваченное государство”. В конце прошлого года генеральный секретарь Совета Европы Турбьёрн Ягланд назвал Молдову захваченным государством. К этому сейчас я могу добавить, что возникает вопрос: „кем оно захвачено?”. Его захватила та же мафиозная, преступная группировка, которая сегодня управляет страной. Эти мафиозные преступные структуры существовали всегда с момента обретения Независимости. Мы боролись с ними, особенно с преступностью в государственных учреждениях, и во многом преуспели.
Но сейчас страной официально правят те, кто украл миллиард, кто уничтожает на всех направлениях всё, за что ни возьмётся. Им не хватает ума понять, что нужно сделать сегодня для Республики Молдова и для её граждан, какие проекты необходимы, какие механизмы нужно разработать. Они сидят с закрытыми глазами и ушами и, заикаясь, говорят, что мы должны принять тот или иной закон, потому что этого требует Европейский союз. Это – законодательный идиотизм, и мы даже никогда не участвуем в этих голосованиях, потому что эти законы не работают. Их принимают лишь потому, что мы должны демонстрировать европейцам, что проводим реформы. Но мы должны демонстрировать их не европейцам, мы должны демонстрировать их гражданам нашей страны, гражданам моей страны. Когда наступает день выборов, мы обращаемся к нашим гражданам, а не к европейцам. Не европейцы голосуют за парламент Республики Молдова, не европейцы голосуют за правительство или за местные органы власти. Мы голосуем собственными руками, и в этой связи возникает очень серьёзный вопрос: что ещё нужно делать с нашими молдаванами, чтобы они осознали, как лгут им политики, как они вводят их в заблуждение, покупают их?
Это понятие „захваченного государства” со временем дополнилось новыми элементами. Вот, состоялись парламентские выборы, подведены их итоги: одна партия прошла в парламент с 19 мандатами, другая – с 21 мандатом (то есть мы), ещё одна – с 25. Сейчас та партия, что прошла с 19 мандатами, Демократическая партия, обладает большинством – свыше 50 мандатов. Их купили как поросят на рынке – разве это нормально? Это называется законом? Как это понимать: ты пришёл в парламент под флагом одной партии, поддерживая программу этой партии, воспользовался поддержкой этой партии людьми, а после этого занялся собственными интересами? Все 14 покинувших нас перебежчиков ездят на роскошных автомобилях, имеют новые квартиры и так далее. Это, так или иначе, снижает моральный дух тех, кто является нашими честными сторонниками. Точно так же распространяются предательства и в тех примэриях, где в одночасье примары стали демократами. Ситуация с выборами в Гагаузии также является из ряда вон выходящей: официально на выборы пошёл один демократ, но когда собралось Народное собрание, чтобы избрать своё руководство, все стали демократами. В этом и заключается захваченное государство, это и является мафией, и отсюда начинается коррупция, повсюду она имеет свои мандаты, своих судей, своих полицейских, своих прокуроров. Всей этой системой руководит одна партия, незаконно захватившая власть в государстве.
– Вернёмся к вопросу об определении, которое, с Вашей точки зрения, подходит для государства Республики Молдова в период правления ПКРМ, который продолжался около трети всего срока Независимости.
– Нашей целью было и, я думаю, остаётся и в перспективе, построение социального государства, основанного на социальной справедливости. Все люди равны, и понятие „человек” должно быть поставлено во главу угла. Да, кто-то более способен работать в должности, которая лучше оплачивается, кто-то может работать физически на стройке, на железной дороге и т. д. Но должен существовать средний коэффициент, который обеспечивал бы достойную и пристойную жизнь каждому – начиная с родильного дома и заканчивая пенсионерами. За те годы, что мы находились у власти, пусть нам и не удалось решить все проблемы, ведь они возникают одна из другой, но мы продемонстрировали, что у нас есть способные люди, что мы обладаем потенциалом, и что страна может развиваться самостоятельно.
Предшественники оставили нам 85% от ВВП в виде долгов по внешним кредитам, оставили нам задолженности по зарплатам и пенсиям за период от 12 до 16 месяцев, оставили нам страну, газифицированную на 7%, и так далее на всех направлениях. Через неделю Международный валютный фонд собрал свой багаж и ушёл, потому что к власти пришли коммунисты, и они с ними не работают. После ухода МВФ ушли и остальные – ЕБРР, Всемирный банк, все. Тогда я вздохнул свободно, так как никто уже не скажет мне: „сделай так или наоборот”, потому что они приезжают из своих стран с чужими стандартами, но у нас есть свои качества. Мы работали самостоятельно и в 2008 году, когда бушевал крупнейший в мире экономический кризис, в английском экономическом журнале Республика Молдова занимала четвёртое место в рейтинге стран с наиболее стабильной банковско-финансовой системой. Мы повышали пенсии ежегодно, даже по два раза в год, повышали зарплаты педагогов, медицинских работников, уровень газификации вырос с 7% до 93%. Нам удалось доказать, что Республика Молдова имеет все перспективы для развития в качестве независимого государства. Но какие первоочередные проблемы были решены за последние девять лет? Школы закрываются, больницы и другие социальные учреждения закрываются, пенсии не повышаются, а цены растут безумными темпами. Что они сделали сейчас? Они сказали людям, что сократили число министерств с 16 до 9, но на самом деле они создали девять мини-правительств, и они не сумеют договориться о том, кто из них важнее или сильнее: министр или государственный секретарь?
– В настоящее время геополитическая ситуация, как и ситуация в регионе, в котором расположена Республика Молдова, кажется наиболее напряжённой по сравнению со всем предыдущим периодом Независимости. Какие риски несёт эта ситуация для Молдовы, или мы можем говорить о некоторых шансах на решение определённых проблем в этом новом контексте? Как должна вести себя страна в этих новых обстоятельствах?
– Наибольший риск, ещё с тех пор, как мы находились у власти, и до настоящего момента, заключается в невоссоединении Республики Молдова, в нерешённости приднестровской проблемы. Нас сильно „кусают” румыны, а также украинцы, и украинцы могут „укусить” нас ещё сильнее. Вся наша деятельность в рамках различных форматов, при участии международных структур, не устраняет эти риски. Речь идёт о нашей политической стабильности на внутренней и внешней аренах. Наибольшим риском являемся мы сами, потому что все раны и проблемы мы создаём себе сами, прежде всего, из-за наличия интересов, потому что мы – не самые большие дураки, но имеются мафия и коррупция...
Кто создал первый Центр по борьбе с коррупцией во всём СНГ? Мы. И по этому вопросу я консультировался с бывшим президентом США Бушем, и в создании Центра нам помогал американский эксперт. А какие результаты Вы сейчас видите от этого Центра? Ноль. Вспоминаю тот период, когда у меня был список воров в законе, и министр регулярно докладывал мне, кто из них задержан. Практически за восемь месяцев не осталось ни одного из них, сейчас все они появились вновь, вместе с мафией, бандитизмом и коррупцией. Коррупция начинается не снизу, а с государственных органов, с властей страны, а затем распространяется повсюду. Борьба с коррупцией требует активного участия государственных органов, но если коррупция присутствует на уровне учреждений, то всё это напрасно, и никакой кредит и никакая поддержка не способны нам помочь. Чтобы быть действительно независимым государством, необходимо бороться с коррупцией и побороть явление „захваченного государства”.
– Одним из немногих документов, принятых парламентом страны на основе широкого консенсуса, является Закон от 2005 года об основных положениях особого правового статуса населённых
пунктов левобережья Днестра. К сожалению, он не принёс практических результатов. Как Вы думаете, какая судьба ждёт решение парламента от июля 2017 года, содержащее требование о выводе российских войск из приднестровского региона? Насколько соответствующим истине Вы считаете утверждение о том, что сепаратистский режим держится на „русских штыках” и „российском газе, предоставляемом в долг, возвращать который должны будут граждане из остальной части Молдовы”?
– В 2003 году у нас имелся самый большой шанс подписать документ, который с тех пор называется Меморандумом Козака, а в 2005 году мы приняли этот закон. Это был очень серьёзный и решительный шаг для всего парламента, который проголосовал за этот закон, чтобы привлечь внимание Приднестровья. Тем самым мы сказали им: мы открыты, и после воссоединения не будет никаких проблем. Мы взяли на себя такое обязательство. Сегодня никто больше не задаётся вопросом, почему приднестровский режим удерживается так долго. Понятно, что он пользуется поддержкой Российской Федерации – и политической, и экономической. Они пользовались и поддержкой со стороны Украины, когда там правили другие президенты, менее сознательные, чем нынешние. Этот сепаратизм в Республике Молдова служил примером и для других бывших советских республик. Понятно, что несоблюдение Закона от 31 августа о государственном языке привело, в числе прочего, к этой изоляции приднестровского региона. Я, будучи тогда депутатом Верховного Совета, проголосовал за этот закон, но там было написано по-другому, так, как написано в Конституции, а не так, как Александру Тэнасе (экс-председатель Конституционного суда – прим.ред.) сделал из Конституции то, что ему сказали сделать его боссы. Носятся с этой румынизацией, что вызывает настороженность у приднестровцев. Не знаю, каковы стратегические планы русских в отношении приднестровцев, но учитывая, что более 40% жителей региона являются этническими украинцами, около 35% региона русскими, а молдаване находятся в меньшинстве, нам их что – полностью изолировать? Ну никак не вижу в этом решения. Тогда мы были очень близки к решению, но они хотели всего сразу, сразу решить все проблемы, и я сказал им, что всё делается постепенно, важнее всего – воссоединиться.
Что касается решения парламента, содержащего требование о выводе российских войск из приднестровского региона, то его эффект будет нулевым. Этот муссируемый механизм очень опасен, и события в Украине должны нас насторожить. Не хотелось бы говорить в канун Дня независимости о вещах, ставящих под угрозу наши независимость и государственность. На самом деле, „независимость” и „государственность” являются эмпирическими понятиями, основанными на Конституции, но для того, чтобы они действительно существовали, они должны иметь содержание, совпадающее с интересом каждого гражданина.
– В том же интервью пятилетней давности Вы заявили, что „Республика Молдова может одновременно двигаться в двух направлениях, к ЕС и к Таможенному союзу, и что никто нам не запрещает и не требует от нас быть либо с одной из сторон, либо с другой”. Но в ходе двух Ваших президентских сроков Республика Молдова радикально сменила направление своего геополитического развития – с Востока на Запад. Тогда же Вы подписали План действий РМ–ЕС, Молдова присоединилась к Восточному партнёрству. С позиции сегодняшнего дня, насколько необходимой и полезной была эта смена курса? Происходящее сегодня во внешней политике страны является продолжением тех задач, которые Вы поставили перед собой тогда?
– Мы продемонстрировали, что можно двигаться в обоих направлениях, в том числе европейским партнёрам самого высокого уровня. Были официальные визиты и встречи с президентом Бушем, с Ангелой Меркель и другими лидерами, потому что и они поддерживают отношения с этими странами, входящими в СНГ. И Владимир Путин тоже меня понял, потому что я сказал ему: – У Вас есть специальная комиссия Россия–ЕС, почему мы не можем быть и в СНГ, с Вами, и в ЕС? Но больше всего меня подтолкнуло принять эти срочные меры число граждан, которые были вынуждены возвращать себе гражданство Румынии, чтобы уехать в Европу. Когда я увидел статистику и динамику, то издал указ, разрешающий двойное гражданство. Этот документ не распространялся на сотрудников Службы информации и безопасности или на полицейских. Быть может, необходимо указать в Конституции, кому это разрешено.
Что касается Евразийского союза, то и тогда, и сейчас он, скорее, является формальным. Тогда я принял решение и убедил моих коллег в том, что мы должны начать очень серьёзно и предметно сотрудничать с Европейским союзом и европейскими странами. Наш традиционный рынок сбыта находился в России, но рассчитывать на него совсем несерьёзно. У России есть торговые отношения с турками, которые снабжают её овощами, есть у них и хорошие вина, а наше вино находится на самых нижних полках и продаётся по самой низкой цене. Затем начались различные блокады, и в результате были предприняты шаги для улучшения отношений с ЕС. Первый трёхлетний План действий был подписан не нами, а нашими предшественниками. Но из этого плана не был выполнен ни один пункт. Мы приступили к осуществлению его пунктов и сумели сделать это не за три, а за полтора года, и были вознаграждены за это Европейским союзом. Тогда мы осмелели и заявили, что хотим двигаться дальше, и разработали план действий, рассчитанный на пять лет. Председателем Национальной комиссии по реализации этого плана был президент Республики Молдова. И этот пятилетний план мы сумели выполнить за три года. Условия были следующими: если нам удастся его реализовать, мы получим асимметричный торговый режим.
Мы выполнили все выдвинутые европейцами условия, была упрощена выдача виз для граждан стран европейского сообщества. Молдова стала первым из всех государств бывшего Советского союза, сделавшим этот шаг. Мы не остановились и на этом и подготовили документ, который позднее подписал экс-премьер Юрие Лянкэ – Соглашение об ассоциации с ЕС. Это соглашение насчитывает свыше 800 страниц и порождает впечатление, что европейцы поиздевались над тогдашними молдавскими властями – они выслали им один-единственный экземпляр, и тот на английском языке. Из более чем 800 страниц, около 270 страниц затрагивают политические аспекты, остальные посвящены экономическим аспектам. Нынешнее руководство Министерства экономики совершенно не вникло в содержание Соглашения. Мы, ПКРМ, перевели его, изучили, а затем пригласили в Молдову руководителя той группы, которая работала над этим документом со стороны ЕС – Люка Девиня. По итогам двухдневного анализа, мы исключили 49 пунктов, которые никоим образом не характерны для Республики Молдова и не могут быть реализованы. Европейский чиновник согласился с 42 пунктами из 49. Этот документ был направлен правительству, но ничего так и не сдвинулось с места, а они ещё бьют себя кулаком в грудь, утверждая, что проводят реформы. Соглашение об ассоциации не может быть реализовано, и у меня складывается впечатление, что европейцы пошли на его подписание, дабы „утереть нос” русским, потому что тогда же были подписаны соглашения с Грузией и Украиной. И они таки сделали назло русским, но нам-то что с этого? И все реформы, о которых сегодня говорят, являются мёртвыми законами.
Безусловно, я вижу будущее Республики Молдова европейским, в качестве независимого и суверенного государства. Мы не против других стран, потому что у нас есть своя страна, свой народ, и является ли она коммунистической, „зелёной” или „синей” – значения не имеет.
– Каково качество политического класса на 26-м году независимости страны, каковы тенденции и причины этих тенденций?
– Большая часть политического класса сегодня коррумпирована, и добавлять какие-либо характеристики излишне. Я не могу говорить о профессиональных навыках, не могу говорить о других способностях этого политического класса, и здесь я имею в виду власти, потому что они представляют собой лицо страны. Она должны решить все проблемы, но если они коррумпированы, то о чём ещё говорить? Причин коррупции много, и они означают не только то, что кто-то взял деньги и положил себе в карман, но также и то, что людей продвигают на должности лишь потому, что они являются членами определённой партии. Эти люди выполняют указания босса, но не в интересах граждан и страны.
– Как развивались, и каково нынешнее состояние демократических учреждений как основного элемента независимого и демократического государства Республика Молдова? Ходили разговоры о жёстком контроле над государственными учреждениями в период правления коммунистов, как лично с Вашей стороны, так и со стороны ПКРМ...
– Эти учреждения не имеют никакого права называться демократическими, они являются олигархическими, мафиозными. Я говорил о понятии „захваченное государство”, которое характерно и для этих учреждений. Только если люди однажды проснутся и осознают происходящее, что-то ещё можно будет изменить. Решения есть, например, ПКРМ отметит в октябре столетие Великой социалистической революции. Мы знаем весь механизм того, как Ленин готовил революцию, и сегодня необходимо проанализировать, подходят ли такие действия, или необходимо использовать другие механизмы. Все эти раны на теле Молдовы в течение стольких лет разрушают страну, не позволяют ей развиваться и не дают людям иметь лучшую жизнь.
– Что Вы можете сказать о сфере прав человека в Республике Молдова, о положении дел в ней, о правах человека как о явлении и о тенденции?
– А у кого и какие права есть сегодня в Молдове? Никто не имеет никаких прав, начиная с новорождённого, потому что и в родильном доме нужно давать взятку. Какие права человека? – Это право денег. Студенты, если не дают взятку, не могут сдать экзамен. Без денег ты не можешь устроиться на работу в государственное учреждение. Куда бы ты ни пошёл, везде требуют денег.
– Каково качество молдавского общества на данном этапе, в том числе электората? Насколько верно утверждение, что общество заслуживает то правительство, которое оно имеет? Что и как следует реанимировать в первую очередь: общество или политический класс, „яйцо или курицу”?
– В настоящее время все избиратели заслуживают нынешние власти. И мы, коммунисты, виновны в том, что в недостаточной мере разъяснили избирателям, что за этим последует, хотя мы и говорили людям, что в первую очередь они голосуют ради самих себя. Но и мы не можем быть провидцами. Кто знал, что купят стольких депутатов, что украдут столько миллиардов? В первую очередь, проблема исходит от избирателя. Он голосует не так, как ему подсказывает разум, а в зависимости от того, кто и как его „просит”. Пока избиратель не будет голосовать осознанно, ничего не изменится, потому власти пользуются возможностью на выборах разбрасывать миллионы направо и налево, покупая голоса людей. Мы сами режем под собой ветку. Их покупают морально, их покупают с помощью взятки, до выборов, в день выборов и после него. Было бы хорошо, чтобы человек осознавал, что тот бюллетень, который он бросает в избирательную урну, имеет более высокую ценность, чем любые денежные суммы, любые украденные миллиарды. Он имеет ценность для него самого, как гражданина, в течение следующих четырёх лет его жизни. К сожалению, даже если мы это и объясняем, приходят те, кто суёт гражданину триста–четыреста леев, и он продаёт интересы своей семьи и собственные интересы, интересы страны, а затем ходит и причитает. Я уже говорил ранее, что если будет проведён международный конкурс причитаний, то молдаване, несомненно, возьмут на нём главный приз: „О, Господи, что мне делать!”. И так всё время, 26 лет повторяется это „О, Господи!”.
Сегодня молодые люди должны взять всё в свои руки и возглавить эту страну, но все ищут более лёгкой жизни, потому что легче оставить родителей и уехать за границу. Легче бежать от трудностей, чем бороться с ними, бороться против мафии и коррупции. Ты отправляешься неизвестно куда, а потом приезжаешь раз в полгода и привозишь родителям конфеты.
– Республика Молдова является единственной страной в Европе, а может быть и в мире, где коммунистическая партия пришла к власти демократическим путём, по итогам свободных выборов. Как это характеризует независимое и демократическое государство Республика Молдова? Этот вопрос возникает, в особенности потому, что большинство европейских стран официально осудили фашистский и коммунистический режимы, а парламент Молдовы в 2012 году принял решение, осуждающее преступления коммунизма и запрещающее коммунистическую символику.
– Мы судились и выиграли судебное разбирательство – никакого запрета на коммунистическую символику не существует. Но не важно, как называется партия, важно, кем являются эти люди, и что они могут сделать. Какой толк от того, что они зовутся демократами, что они делают демократическим образом? Что изменилось с их приходом к власти? – ничего. Становится всё хуже и хуже. Ты можешь называть себя как угодно, но если в тебе нет потенциала делать хорошие вещи... И если они ничего больше не могут сделать и знают, что они – временщики, они берут со всех: и с живых, и с мёртвых. Повторяю, это не зависит от названия партии, это зависит от людей, которые в ней состоят, от её программы и стратегии. Но и здесь есть ещё кое-что, существует тенденция к тому, что в ходе предвыборной кампании партии пишут одно, а на самом деле просто этого не выполняют.
Я хотел бы построить здесь, в Республике Молдова, процветающее социальное государство. Потому что в тот период были повышены и зарплаты, и пенсии. Когда мы пришли к власти, нам говорили, что наша страна окажется в изоляции, потому что у власти в ней находятся коммунисты, и официальных визитов не будет. В общей сложности было 38 двусторонних встреч с Путиным, две – в Белом доме, одна – в Вашингтоне и ещё одна в Праге – с Бушем, две встречи с Меркель и так далее. Никто нас не изолировал. И европейскую интеграцию мы проводили осознанно. Нам нужно Соглашение об ассоциации с ЕС, но оно начнёт работать только через 20 лет, потому что мы ещё не готовы.
– Свобода прессы является одним из основных признаков сложившегося демократического государства, на что указывает этот признак сегодня? Но, при формулировании своего ответа, прошу Вас учесть практически всеобщее представление о том, что в период правления коммунистов и Ваших президентских сроков пресса была немногочисленной, неразвитой, находящейся под жёстким контролем, а та, которую невозможно было поставить под контроль, была оттеснена на обочину. Информационное агентство IPN является наследником Информационного агентства Info-Prim, которое было уничтожено вместе со всеми остальными компонентами медиа-холдинга примэрии Кишинёва...
– Пока мы находились у власти, открывались газеты и телеканалы, и никогда ни один вещатель не был наказан. И даже если кто-то из команды заявлял о своём несогласии с тем, что где-либо о нём написали, или написанное было неправдой, я всегда призывал требовать опровержения, подавать в суд. Это в основном одни только слова, и всегда было ими, будто бы мы были плохими, потому что являлись коммунистами. О какой свободе прессы идёт речь сейчас? Все СМИ „лежат” под олигархами и теми, кто купил парламент и создал своего марионеточного президента.
– Следует ли нам понимать, что в области свободы прессы для периода независимости характерна тенденция „всё хуже и хуже”? Почему так происходит, и о чём это говорит в контексте способности Республики Молдова утвердиться в качестве развитого демократического государства, в котором люди хотели бы жить?
– И не только в области прессы, но и во всех областях. В политике почти все партии являются марионетками. Так же обстоит дело и в социальной сфере, и в экономике. И всё упирается в интересы. Карл Маркс в своей главной работе, „Капитал”, отмечает, что „обществом движет интерес”, вот и всё объяснение. Прежде всего, нужно положить конец этому разгулу, который продолжается почти десять лет. Следует надлежащим образом организовать работу во всех отраслях: и на местном уровне, и на центральном, но интересы граждан должны стоять на первом месте.
– Какие гарантии мы можем дать родившимся и ещё не родившимся детям этой страны относительно того, что у них будут более благоприятные условия в своей стране, нежели те, что, по Вашим словам, имеются сейчас?
– Я не готов ответить на этот вопрос, потому что сегодня я не вижу чёткой перспективы развития Республики Молдова. По этой причине я не могу видеть линию дальнейшего развития моей страны и никому ничего не могу гарантировать. Нам следует осознать, что от нас зависит всё, происходящее в этой стране, как хорошее, так и плохое.
Елена Нистор, IPN