 |
|
| Анатол Цэрану | |
Когда 27 марта 1918 года Сфатул Цэрий проголосовал за объединение Бессарабии с Румынией, мало кто осознавал, насколько сложным будет путь возвращения домой этой румынской провинции, отчужденной сто лет назад хищной империей с Востока. Бессарабия в то время представляла собой территорию и сообщество людей, не участвовавших в великих моментах национальной истории – революция Тудора Владимиреску в 1821 году, стандартизация языка и латинизация румынского алфавита в XIX веке, создание унитарного государства в 1859 году, завоевание независимости перед Портой в 1878 году. В 1918 году бессарабцы в большинстве своем ощущали себя сыновьями и внуками молдаван с 1812 года - единственное представление о собственном происхождении. И это самосознание бессарабцев основывалось на вековой царской политике разгосударствления и русификации, прежде всего, национальной элиты.
Неожиданное чудо
И все же в 1918 году в Бессарабии произошло чудо. Словно из ниоткуда на политической арене Бессарабии появились Пан Халиппа, Ион Инкулец, Даниел Чугуряну, Ион Пеливан, Константин Стере и несколько десятков других лидеров нации, способных повести своих сограждан по единственному спасительному пути воссоединения с Родиной и нацией. В условиях, когда бесчисленные русские солдаты дезертировали с Румынского фронта и опустошили Бессарабию, а за Днестром вспыхнула беспощадная гражданская война в России, горстка дальновидных политиков в Кишиневе нашла решение для спасения несчастной нации. Объединение Бессарабии с Румынией не только спасло жизни сотен тысяч бессарабцев, которые были бы приговорены к смерти разрушительными последствиями гражданской войны, Голодомором и другими формами террора сталинского режима в межвоенный период, но и защитило румынских молдаван от окончательной советской денационализации посредством антирумынской политики молдавизации.
Бессарабия предстала перед своей новой историей в разных ипостасях. Включенная силой оружия в состав царской империи, Бессарабия пережила своего рода модернизацию колониального типа, при которой определенное экономическое возрождение было оплачено ценой духовного застоя и деградации национального сознания. Наиболее аутентичная и наиболее значительная форма модернизации Бессарабии произошла при включении ее в состав Великой Румынии. Этот период межвоенной истории Бессарабии был кардинально искажен советской историографией, практически полностью заимствованной нынешней пропагандой постсоветской Москвы. В действительности ситуация между Прутом и Днестром после объединения являлась „воинственной”. Говорить о нормальности или оценивать ту ситуацию по критериям демократической нормальности XXI века абсурдно и неуместно.
Противоречивая и сложная, но модернизация
Модернизация Бессарабии осуществлялась тогда в контексте модернизации Великой Румынии, хотя следует отдельно упомянуть, что Старое Королевство, а также Трансильвания начали этот процесс как минимум за 50 лет до этого. Следует также отметить, что на момент включения Бессарабии контекст процесса модернизации был не самым благоприятным. Румыния тогда была страной, вышедшей из войны, с демократическими и институциональными традициями, все еще находившимися в стадии закрепления, развитие которых происходило в атмосфере всеобщего послевоенного кризиса, который глубоко затронул все европейские страны. Процесс модернизации по европейскому образцу, с его особенностями, характерными для межвоенного периода, имел в Бессарабии все черты противоречивого, сложного развития.
Самое начало процесса присоединения Бессарабии к Великой Румынии было отмечено тяжелейшим так называемым „экспортом большевистской революции”, который после 1918 года стал первым советским геополитическим проектом. В Бессарабии начало советской геополитики проявилось в печальном опыте большевистских мятежей в Тигине, Хотине, кульминацией которых стал Татар-Бунарский мятеж 1924 года. Советская практика подавления восстаний внутри страны была дополнена новым геополитическим проектом, а именно созданием Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики (Молдавская АССР). В 1925 году Москва еще надеялась завоевать Бессарабию путем прямого военного вмешательства, но временно отказались от этой политики.
„Если кто-то захотел бы составить представление о Бессарабии...”
Таков был политический контекст введения осадного положения и „института жандармерии” в Бессарабии со всеми теми эксцессами, которые действительно имели место и которые обильно и демонстративно разглашались советами и их пропагандой. Одновременно в крае была реорганизована местная полиция, с уточнением, что полиция на 20% состояла из выходцев из Старого Королевства, остальные были бессарабцами. Через ряд королевских указов и законов о земле было расширено румынское законодательство и правовая система Королевства Румыния. В то же время институциональная адаптация Бессарабии к остальной части страны была очень трудной. Чиновники с трудом соглашались приезжать сюда, а выходцы из Бессарабии, потомки старого режима, массово бойкотировали инициативы Бухареста и отказывались говорить на каком-либо другом языке, кроме русском. В этих условиях румынская администрация была вынуждена принимать принудительные меры по борьбе с действиями, подрывающими государственные политики, причем нередко эти меры были чрезмерно жесткими и негибкими.
В целом объединение Бессарабии с Румынией было совершено в условиях, когда на ее землях проживало преимущественно сельское население: лишь 13% проживало в городской среде, 87% - в сельской. Румыны жили преимущественно в селах: из 56,2% румын Бессарабии только 31,5% проживали в городской среде. Аллогенный перевес городов был реальным: в 1930 году в Кишиневе проживало 45% евреев и 27% русских. Среднего класса не было, а если и был, то он был аллогенным. Французский дипломат после визита в Бессарабию в июне 1922 года отмечал, что „население городов было чисто русским и еврейским и резко антирумынским”. А историк и академик Штефан Чобану предупреждал в 1925 году: „Если кто-то захотел бы составить представление о Бессарабии по ее городам, он совершил бы самую ужасную ошибку... Подавляющее большинство городов, искусственно созданных российским режимом, расходятся с жизнью окрестных деревень”.
Политические и экономические аспекты модернизации
При всех этих особенностях после объединения политическая жизнь бывшей царской губернии структурно изменилась. С точки зрения политической модернизации, первые выборы, организованные на основе всеобщего избирательного права, состоялись в 1919 году. Демократическая организация населения - пусть и не безупречная - была совершенно иной, чем при царском режиме до того времени. Предпосылки политической модернизации в Бессарабии были видны на протяжении всего межвоенного периода. Конституция 1923 года, основополагающий акт европейского духа, создала благоприятные предпосылки для развития проекта модернизации территории между Прутом и Днестром по нормам и критериям западной либеральной демократии, со всеми функциональными недостатками, характерными для той эпохи.
В экономическом развитии Бессарабии в межвоенный период наблюдался очевидный прогресс. Промышленное освоение края в царский период было связано главным образом с колониальным способом организации этой отрасли, и предприятия в Бессарабии были, по сути, пристройками к заднестровским, какими они станут и после коммунистической оккупации. Их целью была переработка сырья для его использования в промышленных мегаполисах. Ни одно из предприятий не находилось практически в руках румын. После 1918 года отмечается усиление промышленного развития: если объем промышленного производства в конце царского периода составлял 250 млн. леев, то уже в 1932 году в Бессарабии было 213 фабрик, промышленное производство которых составляло 800 млн. леев.
В Бессарабии преобладало сельское хозяйство и 85% населения проживало в деревнях. Аграрная реформа 1921 года, одна из самых радикальных в Европе, наделила бессарабских крестьян правом собственности. А в Советской России вскоре после наделения крестьян землей они были жестоко экспроприированы и собраны в колхозы. Несмотря на все межвоенные кризисы в области сельского хозяйства, бессарабские крестьяне не знали трагедии Голодомора, который свирепствовал на левом берегу Днестра, а обеспечение населения продуктами питания потрясло советских оккупантов, вторгшихся в Бессарабию в 1940 году.
...и огромный культурный подъем
В период 1918-1940 годов, наряду с сильным политическим и экономическим развитием, Бессарабия пережила огромный культурный подъем. Было открыто несколько учреждений общего и высшего образования. До объединения Бессарабия не имела сети учебных заведений с обучением на румынском языке и ощущала острую нехватку педагогических кадров с необходимой педагогической подготовкой. После 1918 года количество начальных школ в Бессарабии резко возросло, в эти школы приехали многие учителя со всей страны, и образовательный проект стал одним из самых успешных. Долгие годы словосочетание „румынская школа” вызывало трепетное отношение, даже в 50-х и 60-х годах, когда существовала уже МССР. В межвоенный период в Кишиневе появились первые высшие учебные заведения, когда в 1927 году в Кишиневе был открыт Богословский факультет Ясского университета им. Александру Иоана Кузы, а в 1932 году появилось Агрономическое отделение Ясского университета, которое стало Агрономическим факультетом Ясского университета в Кишинев. Сюда же следует добавить Кишиневский национальный театр, Центральную университетскую библиотеку, Национальный исторический музей, Общество изящных искусств Кишинева и ряд других учреждений культуры.
Советская пропаганда преуспела в насаждении идеи о так называемой насильственной румынизации населения Бессарабии в межвоенный период. На самом деле Румыния в тот период была европейской демократической страной того времени. Об этом красноречиво говорит и история бессарабских СМИ того периода. Статистический анализ 1917-1927 годов показывает, что в Бессарабии действовали 58 газет, из них 24 румынских и 34 русских. Из румынских 10 были ежедневными, а из русских - 32. Румынская пресса была „прессой меньшинства”, когда на семь газет и трех крупных ежедневных газет, издаваемых на русском языке, приходилась только одна румынская ежедневная газета. Объяснение простое: вмешательство румынского государства никоим образом нельзя сравнивать с вмешательством советского режима, который силой подавлял демократические права.
Единственный проект европейской модернизации Бессарабии
Краткий анализ развития Бессарабии в составе Румынии показывает, что единственным проектом европейской модернизации Бессарабии в ХХ веке был румынский проект, реализованный в межвоенный период. Он был жестоко прерван Москвой, которая после советской оккупации навязала извращенную форму неоколониальной модернизации с экономическим планированием и централизованным распределением ресурсов, по своей сути аномальную и экономически неэффективную. В случае с Республикой Молдова советский проект модернизации был дополнен политикой деконструкции идентичности, которая фрагментировала молдавское общество, хронически лишенное способности к внутренней мобилизации во имя устойчивого развития.
Постсоветская форма модернизации началась в Республике Молдова в 1991 году и продолжается по сей день. Имя ей - европеизация, но путь оказывается трудным, синкопированным и хаотичным. Европейский проект модернизации молдавского общества предполагает сегодня два пути реализации. Один путь предусматривает европеизацию Республики Молдова как суверенного государства, а второй путь предполагает возобновление проекта, заброшенного в 1940 году, и означает европеизацию внутри Румынии. На следующих президентских и парламентских выборах молдавские избиратели получат возможность выбрать путь европейской интеграции Республики Молдова, включая временной компонент этого пути.
IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.