Геополитические нарративы в Грузии, Молдовы и Армении. Анализ Диониса Ченуша

Op-Ed
	Геополитические нарративы, используемые правительствами Грузии, Молдовы и Армении, означают повышенную степень влияния внешних процессов на динамику внутренней политики. В результате чего ответственность за провалы в акте управления снижена или даже аннулирована...
Дионис Ченуша, Старший обозреватель

Восточноевропейские государства переживают процесс геополитической перенастройки, вызванный российской военной агрессией против Украины и географическим продвижением проекта европейской интеграции. Проявление российского милитаристского ревизионизма против территориальной целостности Украины в феврале 2022 года добавилось к прежней политике поддержки сепаратизма, которую Москва использовала против Грузии, Молдовы, Азербайджана и Украины после развала СССР. Параллельно с этим ,,пробуждение” или достижение Европейским Союзом зрелости усилило разговоры о смещении границ расширения европейского интеграционного проекта на восток, в пределы постсоветского пространства, которое Россия воспринимает как исключительно свою сферу влияния (IPN, 2023). В этом контексте правительства Грузии, Молдовы и Армении, которые не сменились с начала геополитического кризиса в феврале 2022 года, предпочитают очень специфические геополитические общие посылы для общения как с собственными гражданами, так и с внешними субъектами. Основные внешнеполитические нарративы, используемые ответственными должностными лицами из Тбилиси, Кишиневе и Еревана, касаются войны, иностранного вмешательства и, не в последнюю очередь, процесса европейской интеграции.

Три разные (гео)политические реальности

В случае грузинского правительства, возглавляемого Ираклием Кобахидзе, внешняя политика является коммерческой и, следовательно, многовекторной. С этой точки зрения, согласно грузинской стороне, европейская интеграция якобы не поставлена под угрозу из-за расширения торговли с Россией. Такой же стиль внешней политики характерен и для других таких соседних государств, как Турция, Азербайджан, Армения (пока). Внутри и по соседству с ЕС - Венгрия и, соответственно, Сербия - действуют подобно Грузии, не испытывая финансовых последствий в отношениях с Брюсселем. Несмотря на всё это, как и в случае с Турцией и Сербией, Грузия не присоединяется к европейским санкциям против России, за исключением тех, что направлены против финансового сектора и реэкспорта товаров двойного назначения. Если бы действия грузинских властей были единичным случаем в регионе, то правительство в Тбилиси проводило бы более осторожную политику в отношении проевропейских негосударственных игроков, в отношении которых с августа 2024 года начинает действовать закон об “иностранных агентах влияния” (GeorgiaToday, Август 2024).

Нынешняя власть Молдовы, возглавляемая президентом Майей Санду, занимает одностороннюю и бескомпромиссную позицию в отношении проевропейской повестки дня. Любые отношения с Россией, если они противоречат европейскому режиму санкций, исключены, а официальные отношения заморожены. Даже формат „5+2” по урегулированию приднестровского конфликта приостановлен с большой вероятностью, что даже будет отменен, чтобы заложить основу для переговоров без участия России. Приближение к ЕС и отдаление от России лежат в основе нынешней внешней политики кишиневского правительства, отраженной и в новой стратегии обороны страны, в которой устанавливается, что ,,агрессивная политика” российского государства, включая операции гибридной войны, представляет главную угрозу национальной безопасности Молдовы (RadioFreeEurope, июль 2024). Хотя власти Кишинева отказываются категорически признать это, агрессия России против Украины подстегнула украинскую дипломатию к вступлению в ЕС, чем впоследствии воспользовалась Молдова (вместе с Грузией).

Где-то посередине находится Армения, которая занижает диалог с Россией по вопросам безопасности (не и в экономическом измерении), а зато начинает процесс „европеизации” политики внутренней безопасности. С обретения независимости в 1990-е годы Ереван разделил с российской стороной такие определённые обязательства по обеспечению внутренней безопасности, как проверка лиц, въезжающих в Армению через международный аэропорт армянской столицы (RadioFreeEurope, июль 2024). Таким образом, в конце июля, когда ЕС объявил о начале диалога с Арменией о либерализации визового режима, российская пограничная полиция прекратила свои полномочия после 32 лет мониторинга потока людей из-за рубежа (Tass, июль 2024). Хотя эти процессы не были взаимообусловлены, полное восстановление суверенитета Армении над функцией пограничного контроля также будет способствовать выполнению критериев визовой либерализации с ЕС (Reuters, июль 2024).

Три геополитических нарратива в Грузии, Молдове и Армении

Война, иностранное вмешательство и европейская интеграция доминируют в сообщениях правительств этих трёх столиц. В предвыборной ситуации в Грузии и Молдове эти темы используются ответственными должностными лицами для мобилизации собственного электората. Правящие партии этих стран - „Грузинская мечта” и, соответственно, Партия „Действие и солидарность” (ПДС) - используют эти общие посылы в попытке возобновить свое политическое влияние в парламенте и на посту президента, соответственно. Совсем другая ситуация сложилась в Армении, где партия премьер-министра Никола Пашиняна „Гражданский договор” укрепила свою власть в результате досрочных выборов в июне 2021 года, несмотря на протесты, вызванные поражением в Карабахской войне в 2020 году. В отличие от недавних антиправительственных протестов в Грузии, организованных на основе проевропейских настроений гражданским обществом, молодежью и оппозиционными силами (апрель-июнь 2024 года), протесты в Армении против демаркации границы с Азербайджаном власти называют попытками дестабилизации со стороны пророссийских игроков.

Военный нарратив, часто используемый лидерами грузинского правительства, заключается в формулировке обобщенных обвинений в намерении оппозиции и несуществующей „Партии мировой войны” втянуть Грузию в военное противостояние с Россией, открыв “второй фронт”. Эту тему используют как основу аргументации против проведения жесткой политики в отношении России в знак солидарности с Украиной. Война фигурирует и в речах кишиневских властей. Они обращаются к этому нарративу, который объясняет происхождение социально-экономического кризиса, которому подверглось население, в частности, самые уязвимые категории (пенсионеры, сельское население и т. д.). Оппозиция часто критикует правительство ПДС-Санду за то, что оно чрезмерно прибегает к проблеме войны в Украине в качестве лейтмотива для оправдания своих неудач в акте управления, таких как галопирующая инфляция 2023 года, бегство инвесторов, высокий уровень эмиграции и т.д. Нарратив войны сохраняется и в Армении, где представители правящей партии смягчают протесты оппозиции необходимостью демаркации границ с Азербайджаном, в том числе путем уступок, чтобы предотвратить новую войну. В отличие от общих посылов о войне в Грузии и Молдове, которые связаны с российской агрессией в Украине, в случае с Арменией та же тема касается восприятия угрозы со стороны Азербайджана.

В правительственных нарративах трех стран внешнее вмешательство трактуется по-разному. В Молдове и Армении говорят о том, что Россия заинтересована в использовании пророссийских оппозиционных политиков для дестабилизации этих двух стран изнутри. Обе страны докладывают, что дезинформация является одной из основных форм российского вмешательства. В этом смысле Молдова обращается за поддержкой к западным партнерам, чтобы в год выборов противостоять гибридным угрозам, возложенным на Россию. В то же время в Грузии теневой координатор правительства олигарх Бидзина Иванишвили и сторонники правящей партии предположили, что Запад финансирует участников протестов, прошедших в апреле-июне 2024 года против закона об „иностранных агентах влияния”. Аналогичное несоответствие наблюдается и в отношении европейской интеграции, которая имеет сугубо позитивный оттенок в дискурсе правительств в Кишиневе и Ереване. Европейская интеграция представлена ими как своеобразный спасательный круг против геополитических рисков российского происхождения. В Грузии ситуация иная. Общий посыл об европейской интеграции часто сопровождается критикой со стороны правительства Грузии в адрес ЕС, который обвинён в использовании двойных стандартов при открытии переговоров о вступлении благосклонно относясь к Молдове (Повестка дня.ge, июль 2024). Так правительство в Тбилиси пытается подтвердить идею о том, что Брюссель якобы относится к Грузии „несправедливо” (Гражданский.ge, май 2024).

Вместо выводов...

Геополитические нарративы, используемые правительствами Грузии, Молдовы и Армении, означают повышенную степень влияния внешних процессов на динамику внутренней политики. В результате чего ответственность за провалы в акте управления снижена или даже аннулирована. Таким образом, демократические процессы искажаются в ущерб прозрачности, меритократии и верховенству закона под давлением общих посылов о гипотетической войне и реальной руке России (Молдова и Армения) или руке, скорее воображаемой, Запада (Грузия).

Доминирование войны и внешнего вмешательства в центральном политическом дискурсе в этих странах создает напряженный внутренний климат, подогревая подозрительность и, соответственно, возможное (повторное) давление на критиков правительства со стороны оппозиции. Хотя европейская интеграция имеет положительный заряд, способный послужить преодолению эмоций стратегической неопределенности в обществе, в некоторых случаях общие посылы об ЕС могут стать новым каналом манипулирования общественным мнением с целью сохранения власти.

Пока война в Украине не закончится, границы между Арменией и Азербайджаном не будут признаны в двустороннем порядке, а европейская интеграция не будет изъята из последовательного деления целого на две части, затем снова и снова геополитической дилеммы, нынешние и будущие правительства этих стран будут испытывать искушение использовать эти нарративы для оправдания приоритетов внутриполитической и внешней политики, даже если они могут противоречить реальным общественным интересам.

IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.