Анализ IPN: Ожидаемые изменения в структуре налоговых отчислений из Автономно Территориального Образования Гагаузии в центральный бюджет Молдовы спровоцировали жаркий спор об экономической самодостаточности и финансовой независимости автономии. В процессе дискуссий, однако, создалось впечатление, что аргументы сторон защищают позиции, имеющие далёкое отношение к экономике и финансам. Какими истинными мотивами руководствуются представители Комрата и Кишинёва, и что препятствует их конструктивному диалогу?
Очередную волну критики центральных властей со стороны Гагаузской администрации вызвали планы Парламента Молдовы внести изменения в «Закон о местных публичных финансах». Дело в том, что предлагаемые для утверждения поправки в законодательство предполагают изменение порядка налоговых отчислений из автономии в центральный бюджет.
В частности, новые дополнения предполагают, что в бюджете Гагаузии будет оставаться 25% от подоходных налогов граждан и 50% от юридических лиц вместо нынешних 100%. Кроме того, бюджету автономии предлагают оставить только половину доходов от налогов на добавленную стоимость и акцизы. Соответствующие поправки уже утверждены в двух чтениях и для вступления в силу необходимо утверждение в третьем, окончательном чтении, которое, как предполагают в Комрате, состоится в рамках одного из первых осенних заседаний парламента.
Справедливости ради отметим, что планы правительства не предусматривают какого-либо сокращения бюджета автономии. Все недостающие средства будут покрываться за счёт увеличения объёма трансфертов из Министерства финансов. Но именно такой подход неприемлем для Комрата, официальные представители которого назвали его «усилением финансовой зависимости от центра». Если до сих пор власти автономии могли аккумулировать за счёт собственных ресурсов почти половину бюджета, то теперь эта доля сократится до четверти.
Грядущие изменения в межбюджетных отношениях Гагаузии и молдавского правительства выдвинули на первый план общественных дискуссий в автономии тему экономического потенциала региона. Члены Исполнительного комитета и Народного собрания, представители общественных организаций в эфире местных телеканалов уже не одну неделю задаются вопросом: сможет ли Гагаузия сама себя обеспечить? Вопреки объективным финансово-экономическим показателям автономии, заставляющим усомниться в достаточном для её «свободного плавания» потенциале, многие гагаузы дают на этот вопрос положительный ответ.
Впрочем, наивно было бы полагать, что в основе спора лежит какая-то экономическая логика. Ведь невозможно всерьёз наблюдать за выяснениями, кто кого ущемляет и кто кого содержит, учитывая, что Молдова сохраняет свою экономическую стабильность во многом благодаря внешнему финансированию, а подавляющее большинство инфраструктурных и социальных проектов в Гагаузии реализуется на средства, опять же, внешних доноров. На самом деле, за всем этим происходит спор совершенно иного порядка.
У истории урегулирования молдавско-гагаузского конфликта, завершившегося в 1994 году принятием закона «Об особом правовом статусе АТО Гагауз Ери», есть красивая официальная версия, которая ежегодно озвучивается комратскими руководителями на праздновании памятных дат. Звучит она примерно так: мирное разрешение конфликта стало возможно благодаря мудрости молдавского и гагаузского народов, явивших всему миру пример цивилизованности и толерантности.
Мы усматриваем в этой картине долю лукавства гагаузских и молдавских руководителей. Хоть такое представление истории и оправдано с точки зрения спокойствия общественных отношений, всё же трудно поверить, что Молдова, буквально два года как утратившая контроль над частью своей территории, по доброй воле «мудро» предоставила одному из своих регионов дополнительный суверенитет. Не разбирая детально события 1990-94 гг., отметим лишь, что унитарное государство может согласиться на создание этнической автономии на своей территории лишь вынужденно, под давлением непреодолимых обстоятельств. Также, спарведливости ради, трудно допустить, что гагауский регион мог расчитывать тогда на полный отрыв от Молдовы, по примеру Приднестровья, без поддежки извне, в условиях когда такой поддержки в то время не оказалось, в отличие от Приднестровья.
Так или иначе, опыт прошедших с тех пор лет показывает, что поведение и логика действий гагаузской и молдавской политической элиты имеет разнонаправленные векторы. Если политика молдавского правительства преследует цель вписать функционирование автономного образования в унитарную систему, то гагаузская сторона цепляется за принятый в 94 году закон, указывая на его невыполнение.
На нынешнем историческом этапе, который отличается от условий 20-летней давности хотелось бы, чтобы взаимоотношения Комрата и Кишинёва переросли формат «чья возьмёт?». Хотя бы потому, что в противном случае обязательно появятся внешние «добродетели», которые смогут превратить внутригосударственный вопрос в линию международного противостояния. Такая перспектива уж точно ни Гагаузии, ни Молдове не нужна
У Молдовы и Гагаузии есть практически всё, чтобы в их отношениях на смену противостоянию пришло партнёрское взаимодействие. Есть практика европейских стран с благополучно развивающимися автономиями. Есть ответственные чиновники, понимающие, что путь диалога предпочтительнее давления, ультиматумов и, тем более, баррикад. Есть, наконец, и негативный опыт двусторонних отношений (вспомним 2002 год и смещение башкана Дмитрия Кройтора), доказывающий, что радикальные действия не дают положительных результатов. Нет одного и, пожалуй, самого главного ресурса – взаимного доверия.
Добиться этого доверия – задача, безусловно, обеих сторон. Чтобы гагаузы доверяли политике молдавских властей, их представители должны быть интегрированы в национальную политическую элиту, участвовать в выработке и реализации внутренней и внешней политики. Чтобы молдавский политический класс и – шире – население, доверяли бы гагаузским властям и не видели бы в них угрозы национальному суверенитету, все политические и общественные деятели края должны на деле участвовать в общегосударственном строительстве и дистанцироваться от тех немногих радикалов, которые продолжают жить миражами канувшей в Лету «Гагаузской Республики».
В конечном итоге главной движущей силой политики является интерес. Поэтому отношения между АТО Гагаузии и Республикой Молдова войдут в бесконфликтное русло лишь тогда, когда избранные руководители той и другой стороны будут одинаково трактовать и понимать национальные интересы населения. Дело за малым – суметь осознать общность этих интересов, либо создать условия, которые сделают эти интересы общими.
Вячеслав Крачун для IPN
