В 1 анализе „Чего хотят молдаване, и что могут предложить им власти?”, опубликованном 11 апреля, говорилось, что общество знает, что оно хочет – „благосостояния”, но не знает, что и как требовать от политического класса, чтобы достичь своей цели, а иногда даже поощряет его к действиям, которые, скорее, удаляют от цели „благосостояния”. Во 2 анализе приведены новые аргументы, также основанные на последних опросах, но на этот раз об отношении общества к себе и к государству, к средствам массовой информации, к национальным, в том числе касающиеся идентичности, международным, европейским ценностям.
---
...Первый день разгула стихийного бедствия с прошлой недели. Тихая, узкая улочка в столице. Остановленная машина перед упавшими на проезжей части ветками, по которым видны следы проехавших ранее колес. Водитель проделывает несколько ”рейсов” с небольшими охапками веток, заботясь о том, чтобы не запачкать одежду. С одной и с другой стороны собралось несколько машин, водители и пассажиры которых стоически ожидают, чтобы им очистили путь...
Природное бедствие с человеческими вопросами и ответами
Кажется, к тому времени такая картинка была единственной, потому что во многих других местах машины продолжали свой путь через препятствия или же объезжали заблокированные участки, клеймя примэрию, мэра, правительство, президента... С осложнением ситуации ”горячие приветствия” в адрес высокопоставленных лиц и государственных учреждений участились и в мыслях и на словах.
Вопрос: Почему мы должны возмущаться, если считаем, что государство, его учреждения и должностные лица не справляются с задачами, если мы сами не лучше? Или: зачем ждать хорошего от тех, кого мы считаем плохими? Или: почему сердиться на тех, которых мы сами выбрали, которые похожи на нас или мы на них?
Возможный ответ: Потому что мы еще не поняли, что это государство, эта страна – это мы сами, сначала мы, каждый из нас, и только потом чиновники и учреждения. Потому что другое понимание о том, кто мы, чего хотим и что можем сделать, приходит со временем, с ростом демократизации этого государства и его учреждений, о которых говорилось в прошлом анализе, но и всех нас, каждого с осознанными правами и обязанностями, с обязательной гражданской активностью, речь о которой пойдет ниже.
Правда, на второй день бедствия гражданский дух дал определенные признаки жизни, сначала единичные, частные, чтобы потом превратиться в вялый диалог в социальных сетях, а так же в спорадические работы с лопатой в общественных местах, как бы вместо властей, чиновников и государства. На третий день, эти спорадические действия завершились более масштабной инициативой, какую сформулировал молодой активист Влад Билецки и другие представители гражданского общества, призвавшие на совместные действия по уборке улиц и тротуаров столицы. Еще на этапе призывов очень важно было, чтобы эти инициативы материализовались в реальные волонтерские действия, чтобы сохранить уверенность в то, что наш шанс реанимации гражданственности, равный внутренней демократизации, жив и можно рассчитывать на него и сейчас, и в будущем, в случае других катаклизмов, но и на будущих выборах, например.
Лицом к лицу: гражданский дух и стихийное бедствие
Но эти примеры были незначительными по масштабу и по влиянию в обществе. Почему это произошло?
Первое. На уровне гражданина в отдельности, многие из нас, кто жил в период авторитарного ”государства-партии”, все еще тоскуют по нему, и до сих пор ждут, чтобы их проблемы кто-то решил, в частности, связанные с их жизнью, ”благосостоянием”. Сложнее то, что с такой мыслью о том государстве живут и многие из тех, кто из-за более молодого возраста, в реальности не жил в нем. Правда, в том государстве существовали определенные формы гражданской активности, и „субботники” были наиболее известные. Но в их случае нельзя говорить о подлинной гражданской активности, а о поддельной, потому что всем дирижировали сверху, оставляя мало места для личной или частной инициативы. „Субботники” были в исключительной компетенции профсоюзов и комсомола, первые из них назывались „школой коммунизма”, а вторые – „ резервом партии”.
В течение многих лет, а может и десятилетий, „субботники” рассматривались как большая идеологическая формальность или, в лучшем случае, лишним поводом для встреч с друзьями с «горячительными» напитками. Между тем, реальная гражданская активность атрофировалась, деградировала и, как социальное явление не спешит возродиться. Интересно, почему то, как организовывались „субботники” в течение 30 - 70 лет, вытравило такую гражданскую инициативу по названию «клака», известную в особенности в сельской местности когда всем миром решаются какие-то трудоемкие вопросы, насчитывающая как минимум несколько сотен лет? По крайней мере, такое впечатление оставляет сейчас Кишинев, который собирает в одном месте почти половину от общего числа молдаван, и который претендует на роль культурного и духовного центра молдавского общества.
Второе. На уровне сообщества, граждане не получили на прошлой неделе достаточно убедительный пример активной гражданской позиции, на которую можно было бы равняться. То, что пытались сделать представители или „блогеры” некоторых партий было, скорее, неуклюжей попыткой сделать себе пиар и дискредитировать политических оппонентов, даже если моментами вещи были представлены под соусом „лопатного консенсуса”. В этом смысле даже хорошо, что молодые и менее молодые крылья партий не слишком преуспели с призывами и действиями по преодолению последствий непогоды, потому что скомпрометировали бы в очередной раз хорошую идею гражданской активности после того, как они сами, согласно опросам, не пользуется слишком большим доверием в глазах граждан. И очень жаль, потому что некоторые партии, когда им было выгодно, нашли огромные ресурсы, включая человеческие, материальные и финансовые, для того, чтобы мобилизовать тысячи и тысячи людей для гораздо более узких целей.
”Свято место” или ”король-то голый”?
Это „святое пустое место” могли бы занять НПО или, почему бы и нет, пользующиеся доверием лидеры общественного мнения? Но не тут-то было, в том числе потому, что часть из них скомпрометировали себя, опасно сблизившись с некоторыми лишенными доверия партиями, а другие – с другими партиями, но с одинаковым имиджем. А третья часть скомпрометирована в глазах общественности необоснованными атаками в их адрес со стороны партий, не пользующихся доверием и их сторонников, по принципу „Держите вора!”. Обычно, эти сценарии разрабатываются в партийных лабораториях и/или принадлежащих олигархам, и управляются их представителями. В итоге, весь сегмент неправительственных организаций, а так же политических аналитиков и лидеров общественного мнения очень низко оцениваются в ходе опросов общественного мнения.
В отсутствие достойных примеров, молдаване больше всего доверяют церкви и армии, которые, как кажется, являются самыми закрытыми учреждениями не только в современной истории, но и во всей истории этой территории.
Таков выбор молдаван, ориентироваться в жизни именно так, но есть и хорошо продуманные инструменты для их сохранения в этом неестественном состоянии.
Добровольная головная боль
Большинство молдаван, 89 процентов, согласно опросу, проведенному международными операторами, получают политическую информацию по ТВ. После ТВ следуют с большим отрывм Интернет, друзья, радио, печатная пресса, социальные сети и т. д. И это несмотря на то, что другая надежная международная организация Freedom House утверждает, что около 80 процентов из телевизионных каналов контролируются политиками. Более того, другие данные упомянутого опроса показывают, что в топе предпочтений свыше 80% молдаван находится именно те телеканалы, о которых говорят, что контролируется политически. Почему так происходит, чего хотят и что ценят молдаване в этой области?
Слабые учреждения и сильный частный бизнес
Одна из причин может быть в том, что на молдавском медиа-рынке, практически, нет информационной телевизионной альтернативы для правильного информирования. Общественный телеканал Молдова 1, в качестве потенциальной альтернативы, был за все годы независимости золушкой, если учесть финансово-экономические возможности, предоставляемые ему государством. В то же время, все власти требовали от него верности, а может и раболепства, поскольку намного проще подчинить себе бедное и униженное учреждение, чем солидное с экономической точки зрения и профессиональным достоинством. Иначе как можно объяснить тот факт, что те некоторые частные владельцы телеканалов имеют больше возможностей, чтобы экономически и технологически обеспечить каналы, которые им принадлежат, чем целое государство со всем ВВП (Валовой внутренний продукт) и НПБ (Национальный публичный бюджет) и другими инструментами, которые у него есть, в отношении общественного канала? Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует вернуться к изложенному ранее тезису о важности государственных институтов по сравнению с персонами и партиями в демократическом государстве, способным обеспечить своим гражданам долгожданное ”благосостояние”. Ведь общественный телеканал „Молдова 1” является составной частью Национальной общественной телерадиоорганизации, а не частной организации. И это если не брать в расчет и существование в нашем медийном пространстве очень многих зарубежных телеканалов, которые очень далеки от модели правильного информирования.
ТВ: их мысли становятся вашими
Вторая причина прямо связана с первой, но опирается и на физически-психологические и даже физиологические особенности человека, которые известны и использованы в полной мере в определенных политико-экономических кругах, и не только в Республике Молдова. Убедительные аргументы в связи с этим представил некоторое время назад Экхарт Толле, который считается одним из самых оригинальных духовных мастеров нашего времени. Например: „Итак, когда вы смотрите телевизор, ваши мысли, как правило, деградируют, вместо того, чтобы развиваться. Телевидение имеет этот общий элемент с алкоголем и наркотиками. Для расслабления, которого вы чувствуете, вы платите высокую цену: потерю здравомыслия. И телевизор, также как наркотики, дает определенную степень зависимости”.
В книге „Новая земля” автор детально анализирует многие аспекты отношений человека с телевизором, которые оказываются менее полезными для его правильного информирования, соответственно, для его „благосотояния”. „Несмотря на то, что в течение длительного времени ваш разум вам не принадлежит, он подключен к психической активности телепередачи. Подключен к телевизионной версии коллективного разума, и на данный момент имеет его мысли. Ваш ум тогда спит, в том смысле, что не рождает мысли, однако постоянно поглощает мысли и образы, которые идут с экрана. Таким образом, ему индуцируется состояние пассивности, похожее на транс и характеризующийся высокой степенью восприимчивости, не очень отличающейся от гипноза. Поэтому так популярны телеканалы для манипулирования „общественным мнением”, о чем очень хорошо знают политики, группы интересов в различных областях и те, кто представляет свою рекламу, и которые готовы платить миллионы долларов, чтобы поймать вас в бессознательном и отзывчивом состоянии. Они хотят, чтобы их мысли стали вашими мыслями. И, как правило, им это удается”, пишет Экхарт Толле.
Правда Димитрия Кантемира
Для того, чтобы понять, что ”их мысли стали нашими”, недостаточно периодически отрывать взгляд от экрана, так как рекомендует нам автор, нужно еще задаться вопросом, если нужны нам свои собственные мысли и взгляды, в том числе о себе, о стране, о политике и политиках, о „благостотоянии”. Хотим ли мы иногда выйти из „клетки телевизора” и хотя бы периодически вернуться к чтению книг, живому общению с детьми или с родителями? Или, может быть, Димитрие Кантемир в своем далеком веке увидел то, что остается и сегодня актуальным о молдаванах, которые не слишком тянутся к книгам? Может быть это третья причина?
Противоядие против ТВ
Некоторые могут сказать, что не только молдаване захвачены телевизором, но это только часть правды. Потому что, оказывается, «благосостоятельные» граждане из «благосостоятельных» европейских стран информируются больше из других источников. Там приоритеты другие, говорит посол Литвы в Молдове Римантас Латакас, страна которого и ее граждане имели некоторое время такую же судьбу, как и молдаване. Таким образом, европейцы информируются преимущественно из печатных СМИ, по радио и потом уже по ТВ, говорит дипломат. Может быть, поэтому европейцы живут лучше, потому что дорожат своими собственными мыслями больше, чем чужими, делают больше усилий, чтобы сформулировать и реализовать их.
От хлеба и зрелищ к арестам
Просмотр телевизора-это современная разновидность времяпровождения, названное древними „хлебом и зрелищами”. В последнее время, как кажется, намечаться другая грань современного спектакля, который нравится молдаванам, а именно массовые аресты разных людей, из разных социальных категорий, подозреваемых в коррупции. Да, активная борьба с коррупцией очень необходима и ожидаема гражданами, как показывают опросы. Но общее впечатление указывает на то, что есть слишком большая доза субъективизма в том, что касается этих арестов, в том, кто и когда должен быть арестован, кто должен сидеть в изоляторе и тюрьме, а кто может воспользоваться арестам на дому, чьи заседания суда должны быть публичными, а чьи нет, кому разрешается выступить с последним словом, а кому нет. Это восприятие приходит из сомнения, если решения принимаются строго в рамках соответствующих структур – прокуратуры, полиции, Центра по борьбе с коррупцией, судов и др. Ведь в этом случае, как и в других, важно восприятие, а не то, что нам говорят, опять-таки по ТВ.
Возможно, власти хотят показать нам этим поведением желание продвинуться дальше и быстрее в борьбе с коррупцией, со ссылкой на пример Румынии, которая продвинулась гораздо дальше на этом пути. Но без достаточной прозрачности в этом вопросе и без того, чтобы двигаться вперед с подлинной независимостью, доверием учреждений, хотя бы по примеру Румынии, аресты остаются по большей части шоу и мы, возможно, еще не понимаем, насколько опасно может это быть для судьбы демократии и нашего „благосотояния”.
И, тем не менее, братья
Случай Румынии является актуальным и для других „желаний” молдаван. Согласно опросам, меньше молдаван, чем было бы логично, „смягчили свое отношение” к соседней стране как к политическому и экономическому партнеру, даже если она в последние годы предоставила нашей стране огромные средства, даже если эти деньги направлены конкретно для сотни школ и детских садов в сотни конкретных населенных пунктов, которые не могут не замечать этого. Даже если Румыния является крупнейшим адвокатои молдаван на пути европейской интеграции, соответственно, укрепления институтов, приносящих „благосостояние” и снижение субъективного фактора в жизни страны и людей. В лучшем случае, опросы общественного мнения свидетельствуют о паритете прорумынских и пророссийских предпочтений, даже если с Востока не очень приходит помощь для детских садов и школ Молдовы. Сложнее заметить другие причины такого поведения, чем отмеченные здесь выше, но и большую веру в людей, чем в учреждения из первого анализа. С другой стороны, именно такое отношение демонстрирует, что молдаване являются родственниками, даже братьями с румынами, потому что некоторые из нас, с древних времен, долго держат обиду, особенно в отношении к самым близким родственникам, и часто гораздо лучше ладят с чужими людьми.
Какие сотрясения нужны молдаванам?
Правильно и полезно использовать понятие „молдаван” как определение для всех граждан Республики Молдова, если мы хотим, чтобы страна стала когда-либо общей и «благостостоятельной». Однако, в контексте этого анализа, возможно, было бы полезно, чтобы мы говорили, в частности, и о молдаванах, как об этническом большинстве в Республике Молдова, как показывает последняя перепись населения, которое можно рассматривать как наиболее всесторонний ”опрос” за последнее время. Более 75% опрошенным, которые заявили, что являются молдаванами, вместе с 7 процентами, которые сказали, что являются румынами (или без них), было бы хорошо лучше знать, чего они хотят и что могут сделать, чтобы иметь лучшую жизнь у себя дома, вместе, конечно, со всеми остальными согражданами. В другие времена они могли бы надеяться или обвинить ”старших или меньших братьев”, но в нынешних условиях они могут заботиться о своей судьбе только под собственную ответственность.
Из того, что произошло в конце прошлой недели, самое главное то, что ”вирус” гражданской активности активизировался, пусть и частично. Может быть, это произошло из-за стихийного бедствия, может и в других сферах нам нужны определенные виды стихийных бедствий, чтобы мы проснулись? Не знаю, если эти „бедствия” должны быть обязательно похожими на то, что произошло 7 апреля 2009 года, например, но кажется, что нам нужны определенные сотрясения, чтобы проснуться. Последний апрельский снегопад является доказательством этому.
Валериу Василикэ, IPN
