 |
|
| Вячеслав Крачун | |
Взаимоотношения Майи Санду с Гагаузской автономией в последнее время полны противоречий: с одной стороны перед президентом и её командой открываются выгодные перспективы для продвижения своего политического влияния в регионе, а с другой - они сами перечёркивают возможности диалога и дают удобный пас своим оппонентам.
История взаимоотношений
Гагаузия для Майи Санду, вопреки расхожему мнению, не всегда была сложным и недружелюбным в политическом смысле регионом. Ещё в должности министра образования Санду имела тесный контакт с местным профильным ведомством и её всегда тепло встречали на педагогических конференциях в Комрате.
Дистанция возникла с момента вступления Санду в большую политику, а именно во время президентской компании 2016 года, когда политик перед первым туром выборов не провела в регионе ни одной встречи с избирателями. Возможно, её штаб принял прагматичное в тех условиях решение бросить все силы на более перспективные в электоральном смысле районы. А может и сыграла неуверенность перед «пророссийскими гагаузами», с которыми «непонятно о чём разговаривать». Так или иначе, Санду сама же создала барьер в коммуникации с местными жителями, усиленный её оппонентами социалистами, преодоление которого в будущем превратилась для неё в сложную политическую задачу.
Уже в 2019 году, будучи премьер-министром, Санду сделала ряд шагов, которые, казалось, растопят сердца жителей автономии. Так, на инаугурации переизбранного башкана Ирины Влах она произносит символичную речь о необходимости соблюдения полномочий Гагаузии и, впоследствии, налаживает с главой региона плодотворную работу в рамках Правительства. Сама Влах, к слову, была первой из молдавских политиков, кто публично поддержал Санду в короткий, но решающий период двоевластия в июне 2019 года.
Осенью 2020 года началась новая президентская кампания и новое испытание для отношений Санду с Гагаузией. Агрессивная электоральная борьба сделала Санду и лидера социалистов Игоря Додона непримиримыми политическими полюсами - властью и оппозицией. А вместе с Додоном, судя по всему, в числе нерукопожатных оказалась и Ирина Влах, которая непосредственно принимала участие в компании своего политического союзника.
Вместо потепления - заморозка?
Когда башкан не поздравила Санду с победой на выборах президента, а потом её не оказалась в числе приглашённых на церемонию инаугурации, мало кто предполагал, что политические обиды перерастут в долгое политическое охлаждение. Во всяком случае такие прогнозы казались высосанными из пальца.
Когда Санду вывела Влах из состава Высшего совета безопасности, это вызвало удивление. Потому что убедительно объяснить с точки зрения государственных интересов, почему в этом органе оказались рядовые депутаты ПДС и представители гражданского общества, но не оказалось члена правительства и руководителя автономного региона, объективно, не так уж просто.
Когда представитель ПДС Оазу Нантой в начале 2021 года стал регулярно приезжать в Гагаузию, стало складываться впечатление, что пропрезидентская партия обратила внимание на автономию и занялась здесь системным развитием региональных структур. Но выступления Нантоя в эфире местных и национальных телеканалов показали, что такие выводы делать пока рано. Во-первых, помимо жёсткой критики социалистов, с которой по некоторым моментам жители Гагаузии даже склонны соглашаться, ПДС так и не смогла предложить региону позитивную повестку. Во-вторых, заявления депутата о том, что Закон об особом правовом статусе Гагаузии является «образцом некомпетентности» (o mostră de incompetență), прозвучавшие в эфире TVR Moldova, дали повод оппонентам обвинить партию в антигагаузской позиции.
Интересы в Гагаузии: непонятые или упущенные?
Однако то шла речь о партии, а не о президенте. Отношения же непосредственно между Майей Санду и Ириной Влах - между президентом и башканом - не исчерпали возможностей перезагрузки. Когда Влах комментировала для СМИ новый состав ВСБ, она назвала решение о своём исключении из органа «странным шагом» и «опасным сигналом», но вместе с тем она выразила открытость и желание совместно работать. Это звучит правдоподобно, поскольку башкан имеет опыт успешного взаимодействия с экс-президентом Николае Тимофти - вот уж действительно противоречивой фигурой в глазах среднего гагаузского жителя.
Впрочем, увязывать перспективы налаживания отношений с Гагаузией исключительно с фигурой её лидера - неправильно. Санду имеет все шансы выстроить диалог и с гагаузским обществом напрямую, общаясь с местными коллективами, с гражданским обществом, предпринимателями. Но пока что имеем то, что имеем: с одной стороны, молчание и отсутствие привлекательного месседжа от самой Санду и, с другой, - категоричные заявления ключевых представителей её команды, которые сильно усложняют перспективы ПДС в регионе.
Возникает резонный вопрос: есть ли вообще у Санду интересы в Гагаузии и если да, то как она их понимает? По первой части более-менее ясно: главе государства, помимо интереса расширить влияние родной партии, важно стать президентом всех граждан. Вторая же часть вопроса пока остаётся открытой.
IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.