Масштабная война, которую Российская Федерация ведет против соседней Украины, неопровержимо доказывает, насколько опасным остается замороженный конфликт на территории страны, который в любой момент может вспыхнуть вновь, причем, как правило, с еще большей силой, чем в начальный период. Замороженный конфликт в Республике Молдова так и остается неразрешенным уже более трех десятилетий, что может создать риски и даже угрозы. С одной стороны, его неразрешенность во времени как бы противоестественна, поскольку он не носит этнического или религиозного характера, которые лежат в основе большинства серьезных конфликтов на постсоветском пространстве, да и во всем мире. С другой стороны, неурегулированность приднестровского конфликта кажется вполне объяснимой в силу его ярко выраженного политического или, скорее, геополитического характера, учитывая заинтересованность крупного и опасного международного субъекта - самой Российской Федерации - в этом конфликте и в этом регионе мира. Как повлиял на нас приднестровский конфликт и его неразрешенность, как он влияет на нас и как может повлиять в будущем, а также степень вовлеченности России в этот конфликт и ее реальные интересы - эти темы обсудили участники публичных дебатов на тему: „Российский фактор в приднестровском конфликте: прошлое, настоящее и будущее”, организованных информационным агентством IPN.
По словам постоянного эксперта проекта Игоря Боцан, замороженный конфликт - это конфликт, для которого не найдено политическое решение, но который вышел за пределы стадии прямого вооруженного противостояния. Другими словами, замороженный конфликт - это тлеющий конфликт низкой интенсивности, который проходит через различные фазы обострения и расслабления. „Внешний фактор во внутригосударственном конфликте - это, как правило, внешние, неконтролируемые воздействия, оказывающие влияние на решения и действия сторон, вовлеченных в конфликт, а также на внутреннюю структуру и процессы страны, в которой происходит конфликт. Соответственно, основными внешними факторами являются политические, правовые и экономические”, - отметил эксперт.
По его словам, миротворческие силы в замороженном военном конфликте обычно являются инструментом временной операции статус-кво, основанной на соглашении, направленном на предотвращение возобновления боевых действий с целью проведения переговоров, которые приведут к урегулированию спора. Считается, что физическое присутствие миротворцев должно удерживать воюющие силы от возобновления боевых действий.
„Существует три основных принципа поддержания мира. Эти три принципа взаимосвязаны и взаимно укрепляют друг друга. Речь идет о согласии сторон, беспристрастности миротворческих сил, их нейтралитете, за исключением случаев самообороны и защита миротворцами своего мандата”, - сказал Игорь Боцан.
Михай Грибинча, доктор исторических наук, бывший посол Республики Молдова в странах Бенилюкса, бывший глава миссии Республики Молдова при НАТО, бывший посол в Румынии и Сербии, говорит, что первый вопрос в контексте данной темы - является ли приднестровский конфликт внутренним конфликтом внутри Республики Молдова или межгосударственным конфликтом. „Лично я рассматриваю его скорее как межгосударственный молдавско-российский конфликт, потому что в основе этого конфликта лежала попытка России удержать Республику Молдова в сфере своего влияния. Но главным фактором было сохранение своих войск в Приднестровье”, - сказал бывший посол.
Михай Грибинча отметил, что Россия была признана, в том числе в решениях Европейского суда по правам человека, а также Конституционным судом Республики Молдова, оккупирующей державой Приднестровья. Таким образом, по его словам, Приднестровье официально должно считаться территорией, оккупированной Россией, а не сепаратистской территорией. „И здесь возникает другой вопрос - почему все правительства с 1991 года этого не делали?”, - задается вопросом историк.
По его мнению, классические определения замороженного конфликта в меньшей степени применимы в случае Респблики Молдова. „То же самое с миротворческими силами, которые мы ошибочно называем „миротворцами”, потому что в Приднестровье они не являются миротворцами. Даже когда они были введены в Приднестровье 28 июля 1992 года, они считались силами разъединения, а не миротворческими силами. Миротворцы, согласно международному праву, должны соответствовать определенным критериям - прежде всего, они должны быть беспристрастными”, - объясняет историк.
Оценивая по шкале от 1% до 100%, Михай Грибинча заявил, что присутствие российского фактора у истоков этого конфликта составляет 99%. Однако, до 1989 года в районах на левом берегу Днестра не было никаких проявлений государственности, ни в один из периодов его истории. Население этих районов никогда не проявляло стремления к государственности. В 1924 году Автономная Советская Социалистическая Молдавская Республика не была организована в соответствии с чаяниями населения восточных районов; напротив, существуют архивные документы, свидетельствующие о том, что украинское население, составлявшее большинство, было против создания этой республики.
„Внешний субъект, Россия, был заинтересован в создании этой сепаратистской республики, подобно Гагаузии в южной Бессарабии, чтобы, с одной стороны, не допустить объединение Республики Молдова с Румынией, даже если Кишинев хотел бы создать независимое государство, как в странах Балтии. С другой стороны, и я думаю, что этот аспект менее актуален, российская военная элита, которая находилась в конфликте с российской политической элитой, видела безопасность и стратегические интересы России иначе”, - добавил бывший глава миссии Республики Молдова при НАТО.
Октавиан Цыку, доктор исторических наук, исследователь-координатор Института истории Государственного университета Молдовы, считает, что война в Украине меняет парадигму восприятия конфликта. Война в Украине дает возможность пересмотреть конфликт в целом и перспективы его разрешения.
„Первое, о чем я хотел бы сказать, - это временная парадигма конфликта. Мы говорим о 1992 году, и мы как бы соглашаемся с тем, чего на самом деле хочет Россия - она всегда хотела показать, что эта война была в 1992 году. На самом деле эта война начинается в 1792 году - задолго до аннексии Бессарабии в 1812 году. Эта война предполагает 100% участие России и относится к аннексионистскому плану России после завоевания Крыма в 1783 году. В 1792 году она доходит до Буга и Днестра. Александр Суворов построил крепость Тирасполь, потому что после этого румынское большинство, проживавшее за Днестром до Буга, посредством колонизаторской политики было превращено в меньшинство, а этот регион - в военную базу”, - рассказывает историк.
По его словам, то, что последовало в советский период, - это уже построение того сепаратизма, которое произошло задолго до его возникновения. „Мы говорим, например, о некоторых вещах, связанных со строительством промышленной и городской оси Бендеры-Тирасполь, троллейбусной линии, транспорта и т.д. Эта связь, эта городская и промышленная ось, уступала только Кишиневу, и она функционирует до сих пор. Этот факт объясняет, почему была такая ожесточенная борьба за сохранение Бендер/Тигина в рамках приднестровского сепаратизма”, - сказал историк.
„Нельзя забывать и о формировании 14-й армии, которая была каким-то образом реорганизована после 1944 года и очень удачно размещена, сначала в Кишиневе, где сейчас находится Министерство обороны. Только в 1984 году 14-я армия была переведена из Кишинева в Тирасполь, потому что Советы предвидели то, что должно было произойти, прекрасно зная, что произойдет. С этой точки зрения конструкция 14-й армии была одной из самых грозных. Ее целью было не только поддержание стабильности в Молдавской ССР, и было бы наивно так думать. 14-я армия предназначалась для действий на Балканах, у нее были стратегические функции”, - добавил Октавиан Цыку.
Публичные дебаты на тему: „Российский фактор в приднестровском конфликте: прошлое, настоящее и будущее” проводятся в рамках проекта из цикла „Развитие политической культуры посредством публичных дебатов”, организованных Информационным агентством IPN при поддержке немецкого Фонда Ханнса Зайделя.
