Голод был намеренно спровоцирован кремлевским режимом, но при поддержке местных властей. В то время как Молдавская ССР умирала от голода, Советский Союз экспортировал зерно. Об этом заявила доктор исторических наук, проректор Бельцкого государственного университета им. Алеку Руссо Лидия Пэдуряк в ходе публичных дебатов в IPN.
„Если говорить о 1946-1947 годах, то надо отметить, что Советский Союз экспортировал зерно, а в это время Молдавская ССР умирала от голода. Власти забирали все, что было у людей, несмотря на то, что урожай был небольшим, а государственные учреждения ни чем не вмешивались, чтобы избежать голода. Было очень хорошо известно, что будет дальше, если люди будут лишены продовольствия. Официальные лица уже имели результаты о гибели миллионов людей из-за чрезмерного налогообложения после событий 1932-1933 годов в Украине. Администрация на местном уровне была обязана выполнить план, продиктованным союзным центром, но, часто, делала это с чрезмерным рвением. И тогда понятно, что даже советские чиновники из Кишинева, непосредственно подчиняющиеся Кремлю, имели свою долю вины”, - заявила Лидия Пэдуряк.
Доктор исторических наук говорит, что больше всего пострадали крестьяне, землевладельцы и жители сельской местности. „У крестьян и мелких землевладельцев забирали все, а потом подметали и все чердаки. Количество людей, умерших в сельской местности, вдвое больше, чем людей, умерших в городах. Основной причиной голода было чрезмерное налогообложение, и подметание чердаков в прямом смысле этого слова. Если бы власти не забирали то, что было у людей, этого голода не было бы”,- добавила она.
Лица, отказывающиеся платить налоги государству или выступавшие против кремлевских директив, были брошены в тюрьму. „Если человек не платил налоги государству, он рисковал попасть в тюрьму. Например, человек, который не платил налог за 25 килограммов пшеницы, был осужден, арестован, а его дети были отправлены в Сибирь одни, без родителей”, - заявила доктор исторических наук.
Несмотря на то , что для людей, страдающих дистрофией, были созданы продовольственные пункты, тогдашний режим позаботился о том, чтобы они были непропорционально организованы. „Видим очень большое расхождение в отношении государственных институтов в Бессарабии и на левом берегу Днестра. В Приднестровье в отчетах указывалось 400% мест на количество зарегистрированных лиц. В уездах справа от Днестра, например, в Кишиневе 15% зарегистрированных больных дистрофией могли питаться в этих точках, а в Бельцах – 30%”.
В то же время доктор исторических наук говорит, что те, кто пережил голод, вспоминают, что „голод был тяжелее войны”, и в каждом населенном пункте были отмечены случаи каннибализма. „Когда мы проводим интервью с теми, кто пережил голод, большинство из них отмечают, что в селах погибло около 30% населения. В соотношении с количеством умерших людей не по всему населению Молдавской ССР, а преимущественно правой части Днестра, то мы видим, что этот процент намного выше. Например, официальных случаев, связанных с каннибализмом, задокументировано очень мало, но когда мы идем в населенные пункты, то выжившие говорят, что голод был тяжелее войны, и что касается случаев каннибализма, то в каждом населенном пункте люди говорят, что это было. Мы понимаем, что это было трагическое явление для всего населения”.
Лидия Пэдуряк отмечает, что у тех, кого спрашивают, как можно пережить такой ужас, всегда звучит такой ответ: „Многие говорят, что смерть была для них надеждой, концом мучениям, через которые они прошли. Однако желание жить было вызвано желанием помочь своим детям. Это был безнадежный голод, поскольку люди не знали, что их ждет завтра”.
10-е дебаты на тему „Организованный голод 1946-1947 годов : жертвы, палачи, память” из цикла „Влияние прошлого на процессы укрепления доверия и мира” были организованы Информационным агентством IPN при поддержке немецкого Фонда Ханнса Зайделя.
