В случае чрезвычайной ситуации в области общественного здоровья система должна быть готова к предотвращению, сокращению, обеспечению эффективного реагирования и ликвидации последствий. Лечение COVID-19 не прекращается при отрицательном тесте, а продолжается для ликвидации последствий. Для 235 тыс. человек, которые переболели COVID-19, болезнь не прошла, не оставив никаких следов для здоровья. Об этом заявил доцент Школы менеджмента в здравоохранении, эксперт в медицине катастроф Михаил Пыслэ. „В ближайшее время мы столкнемся с проблемой: реабилитация людей, которые переболели. Для того чтобы система была подготовлена, существует ряд мер (подготовка управления и реагирования на чрезвычайные ситуации в области общественного здоровья). Это не что-то необычное, просто необходимо осознать эти опасности, и необходима политическая воля, чтобы обеспечить реализацию мер, которые позволили бы снизить негативное воздействие на здоровье населения”, - сказал Михаил Пыслэ в ходе публичных дебатов „Взгляд в будущее через год в пандемии”, организованных Информационным агентством IPN.
Михаил Пыслэ уточняет, что существует три уровня запасов: мобилизационные запасы, ведомственные и институциональные запасы. Каждый из них должен регулироваться, поддерживаться и обновляться. На уровне санитарного медицинского учреждения задача принадлежит руководителю. А на уровне министерства в прошлом была предпринята попытка создать резерв, принадлежащий Министерству здравоохранения для использования в случае различных чрезвычайных ситуаций в области общественного здоровья. Проблема заключалась в том, что хранение этого запаса на складе создавало проблемы с обновлением материалов. „Была создана рабочая группа и издан приказ министерства, предусматривающий хранение запасов не на складах, а в 10-12 крупных учреждениях с большим оборотом лекарств. Министерство должно было закупить эти товары, передать их соответствующим учреждениям в управление, а они должны были их обновлять. Этот план не был доведен до конца, я не могу сказать, почему. Даже сейчас в Министерстве здравоохранения нет запасов, которые оно могло бы использовать по собственному решению. Должен быть реестр, который позволил бы нам управлять запасами и сосредоточить их там, где необходимо”, - сказал эксперт.
Михаил Пыслэ также утверждает, что на уровне районов, вплоть до реформы 2015 года, в каждом районе был Центр общественного здоровья, возглавляемый человеком, имеющим и статус главного государственного санитарного врача района. До реформы этот статус предоставлял уполномоченному лицу ряд рычагов для принятия мер по предупреждению и укреплению здоровья населения. Более того, этот человек также был главным координатором мероприятий по подготовке и реагированию на чрезвычайные ситуации в области общественного здоровья. „Согласно реформе, в области общественного здоровья было решено, что лучшим координатором в срочной ситуации будет Центр общественного здоровья. В результате создания НАОЗ, появилось 34 Центра общественного здоровья в 10 региональных центрах, каждый из которых несет ответственность за 2-3 района. В 24 районах исчез представитель общественного здравоохранения с соответствующими полномочиями. Должность главного государственного санитарного врача была упразднена, что привело к тому, что местная публичная администрация осталась без людей, которые должны были быть генераторами мер, идей, предложений, оценки рисков”, - отметил Михаил Пыслэ.
НАОЗ постаралось, направило методологические акты, но отсутствие представителя с полномочиями в области общественного здравоохранения оказало негативное влияние на меры, предпринимаемые на уровнях районов. Теперь мы должны решить эту проблему. Если у нас есть председатель района, районный совет, у нас должен быть человек, который будет представителем общественного здравоохранения со всеми полномочиями, правами и обязательствами, отметил эксперт.
180-е публичные дебаты „Взгляд в будущее через год в пандемии” из цикла „Повышение политической культуры через публичные дебаты” были организованы IPN при поддержке немецкого Фонда Ханнса Зайделя.
