Андрей Сангели: «Уже 17 лет каждая правительственная команда начинает все сначала»

[ - Где, по Вашему мнению, оказалась Республика Молдова через 17 лет на ее пути к Независимости?] - Известно, что абсолютной Независимости не существует. За все эти годы мы не сделали особо большого скачка. Более того, по экономическому развитию мы не добрались даже до уровня 1990 года, например. Однако каждое правительство добилось чего-то позитивного, чтобы достичь тех целей, которые мы видели вначале: лучшая жизнь для людей, более сильная и уважаемая в мире страна. Однако трагедия заключается в том, что каждая правительственная команда всякий раз бралась за дело с самого начала, пренебрегая действиями своих предшественников. Независимость, как и любая пирамида, строится постепенно, используя то, что построили другие, а не разрушая. Полагаю, что виной всему наше молдавское обыкновение, о котором нам всем известно. Однако самой большой нашей болью за все 17 лет Независимости остается Приднестровье, неразрешенный конфликт. [ - Утверждают, что Вы были самым влиятельным / независимым премьер-министром за весь период независимости Республики Молдова, а в качестве аргументов тому приводятся два Ваших правительственных мандата; конфликт с тогдашним главой государства в связи с отставкой подчиненного Вам министра, в котором вы победили, и др. На чем основывалась эта власть, каковы были ее источники?] - Лично я не побеждал никогда и не перед кем. Если вы имеете в виду случай с отставкой главой государства министра обороны генерала Крянгэ, заявляю и сейчас, что моя позиция была продиктована ответственностью за свою правительственную команду. Если кто-то из команды и ошибся где-то, то ответственность в первую очередь моя, как премьер-министра, я не могу прятаться ни за коого-либо. У меня былии другие подобные ситуации, если помните, с министрами Валериу Булгарь, Виталие Горинчой, например, и следовало противостоять и парламентской фракции партии, выдвинувшей меня на должность. Строго по закону, речь шла о разделении властей в государстве, а в смысле безопасности государства отставка министра обороны в то время представляла серьезную угрозу для независимости страны. Ресурсы моей независимости, если кто-то утверждает, что она у меня была, исходят их доверия, которое у меня было к командному духу и к команде, с которой я работал, не только правительственной. Я знал, как защищать команды, вкладываться в них. Потребовалось принимать много важных и не терпящих отлагательства решений, иногда имеющих непредсказуемые результаты. Практически не было дня, чтобы перед правительством не собирались митинги, иногда по 5 тысяч человек и больше. Люди приходили пешком, проходили сотни километров, чтобы искать справедливость в Кишинэу. Какая партия может сейчас собрать столько народа на площади, и какое правительство могло бы стать на его пути? Тогда для многих людей мир перевернулся, изменились правила жизни. И у правительства не было ответа на все. Ведь что произошло? В советской системе политика была шапкой, под которой была экономика. Шапка исчезла, однако новой не появилось. Но экономика должна отвечать на каждодневные нужды человека. При разработке новых экономических правил мы двигались во многом интуитивно, полагаясь на убеждение, что новая экономика должна основываться на частной собственности. [ - О каких других важных моментах вы сожалеете, потому что не смогли повлиять на них либо же повлияли на них неверно?] - Я делал то, что позволяла мне эпоха и народ. Я работал в команде, не принимал диктаторских решений. В любом случае сожалею, что не удалось перепрофилировать военно-промышленный комплекс Молдовы, который на уровне СССР был очень мощным. Чтобы он работал для страны. Возможно, сожалею о том, что аграрная реформа не была доведена до конца. И снова – о приднестровском конфликте. [ - Тогдашняя пресса «поймала» Вас на фразе о том, что Румыния не предоставила Республике Молдова «даже карандаша». Как вы оцениваете форму и содержание той фразу спустя годы?] - Я сказал ее в очень конкретном контексте, когда кто-то хотел сделать нашу команду виновной в очень конкретном долге Республики Молдова перед Румынией. Добавились и эмоции: видите, Румыния нам так сильно помогает, а Молдова не выполняет обязательств. Я сказал тогда четко, что на тот момент у нас не было долгов. На прессу за это не сержусь, это ваше ремесло ловить чиновников на ошибках, в том числе языковых. Мне не нравится, что сама же наша пресса продает себя уже настолько широко, что в наш период мы даже не представляли, что подобное возможно. Как верить такой прессе? [ - Как вы реагировали в те моменты, когда полагали, что правительства, работавшие после Вас, ошибаются в важных вещах?] - Очень болезненно, особенно в ясных ситуациях. Предпринимал попытки заявить о своей позиции, однако я уже говорил вам, что не все те, кто пришел после нас, верит в последовательность. Хотя, повторяю, каждая команда делала и хорошее. Потому что работала в другой период, в другую эпоху, я бы сказал. Заслугой сегодняшнего правительства является, например, то, что оно занимается консолидацией бюджета. В наше время мы не могли добиться чего-либо подобного, однако мы в достаточной степени подготовили почву для того, чтобы сегодняшняя ситуация стала возможной. [ - Почему уже долгие годы Вы не заметны в общественной жизни? Чем занимаетесь сейчас?] - Занимаюсь реальными, конкретными вещами, качество которых могу гарантировать. Я генеральный директор компании Limagrain Moldova, которая является представительством французской компании Limagrain Central Europe, известной на мировом уровне. Она занимается семенами кукурузы, подсолнечника, пшеницы, ячменя, гороха и др. Краеугольным камнем нашей деятельности являются понятия селекции, генетика, производство, защита, продажи, поэтому мы вместе с молдавскими сельскохозяйственными производителями радуемся получаемым результатам. Впрочем, почти все члены двух кабинетов, которыми я руководил, являются сотрудниками в подобных престижных международных компаниях. Об этом я говорил, когда отмечал, что мой долг – вкладывать в команду, в людей.