Op-Ed
	У Молдовы сложная миссия – приближение к европейской перспективе без потери европейского вектора в результате декабрьских выборов 2018 года...
Дионис Ченуша

Политические и экономические преобразования, зарегистрированные Грузией, порождают очень позитивное отношение со стороны Европейского союза. Удовлетворенность Грузией, в некоторой степени омрачается разочарованием или недовольством среди европейских институтов фактической скоростью реформ в двух других странах, с которыми есть Соглашения об ассоциации, Молдовой и Украиной. Европейские симпатии обусловлены многочисленными мотивами, но больше всего они вытекают из способностей грузинских властей обеспечить функциональные политики по борьбе с коррупцией, созданные еще в период Михаила Саакашвили. Диаметрально противоположный результат в борьбе с коррупцией получили Молдова и Украина, которые, по данным Transparency International, вошли в 2017 году в рейтинг 65 самых коррумпированных государств в мире. Это генерирует множество негативных комментариев со стороны Брюсселя.

Положительная динамика реформ в Грузии, как кажется, отвлекает внимание от вмешательства олигархов в процесс принятия решений (IPN, 26 февраля 2018 года). Грузинскую реальность, однако, определяет олигарх Бидзина Иванишвили, который способен влиять на крупные политические решения в стране с помощью партии „Грузинская Мечта”, основанной им и которая находится у власти с 2012 года. Вопреки дозированной толерантности к роли олигархов в Грузии, ЕС имеет отдельное, гораздо более строгое отношение к вмешательству олигархов в политических процессах в Молдове или Украине. С одной стороны, разница в позиции обусловлена чрезмерной видимостью молдавских или украинских олигархов в политическом пространстве и открытой конкуренцией за политический широкий контроль над учреждениями. Это определяется невозможностью олигархических групп Молдовы и Украины построить не только послушную, но и комфортную власть, с публичной благоприятной легитимностью и неоспоримую по сравнению с другими политическими силами. С другой стороны, обеспеченная молдавскими и украинскими олигархами власть является низкого качества и часто контрастирует с обязательствами перед ЕС.

4-й Совет ассоциации ЕС-Грузия (февраль 2018 года) подтвердил, что Брюссель с большой надеждой и доверием относится к европейской интеграции, осуществляемой в Грузии. Помимо того, что Грузия была определена в качестве стратегического партнера в Южном Кавказе (демократический режим с европейскими устремлениями, энергетическая взаимосвязь и др.), ЕС высоко оценил движение страны в сторону парламентаризма (с изменением конституции, функционированием правового государства и реформой юстиции). Кроме того, ЕС пообещал финансовую помощь для регионального развития и сельского хозяйства (77,5 млн. евро), а так же для макрофинансовой стабильности (45 млн. евро). Несмотря на то, что европейская помощь всегда предусматривает условия, в случае Грузии ЕС не настоял на том, чтобы уточнить конкретные условия. Брюссель имеет отдельный подход к Украине, и еще больший к Молдове, в отношении которой постоянно выдвигает условия, ссылаясь на важность политических предварительных условий.

Несмотря на то, что Грузия пользуется очень положительным отношением со стороны ЕС, максимальной целью, которую поддержали до сих под европейцы, является углубление интеграции и сотрудничества, без предоставления четкой европейской перспективы. Усилия Грузии 2017 года (Parliament.ge, 6 юль 2017 года) объединить усилия с Молдовой и Украиной, чтобы требовать конкретизацию европейской перспективы до саммита Восточного партнерства в ноябре 2017 года, были практически проигнорированы. Европейские институты и лидеры, и даже Европейский парламент, ничего не сделали кроме как признать европейские устремления трех ассоциированных стран. Дискуссии о повышении их нынешнего статуса невозможны, в том числе с учетом оптимистичной повестки, разработанной для Западных Балкан, с первым запланированным расширением для Сербии и Черногории в 2025 году (IPN, 19 февраля 2018 года).

В 2018 году Грузия намерена активизировать ходатайство для европейской перспективы, но путем односторонних действий и повышения перспективности программы реформ. В связи с этим, грузинские власти должны завершить работу над „Планом действий” для сближения с ЕС („Road Map to Europe”), который сочетал бы в себе как меры по адаптации законодательства, дополнительно к обязательствам Соглашения об ассоциации, так и расширение отраслевого сотрудничества с европейскими организациями. Тбилиси стремится наладить активный диалог с Брюсселем, который должен проводиться параллельно и дополнять дискуссии в рамках внедрения Соглашения об ассоциации. Таким образом, грузинские власти хотят преодолеть дефицит политической ангажированности ЕС в части предоставления европейской перспективы. Таким образом, грузинские власти планируют подготовиться для возможного присоединения и ждать (“prepare and see”) благоприятные обстоятельства в ЕС. Параллельно, европейская повестка дня Молдовы находится скорее под знаком принудительных внешних реформ, путем строгих условий (IPN, 5 марта 2018 года), чем желанные реформы на внутреннем плане властью, контролируемой демократами олигарха Владимира Плахотнюка. Политические и экономические реформы в Украине становятся все чаще заложниками некоторых политических договоренностей между властью и националистическими силами, которые противоречат логике или духу Соглашения об ассоциации с ЕС.

Грузия и ее стратегия достижения европейской перспективы

Грузинские политики стремятся убедить общественность и европейских партнеров в том, что преследуют цель, призванную преобразовать Грузию в страну-кандидата на вступление в ЕС. В этом смысле, Грузия разрабатывает “План действий” для сближения с Европой, который представляет односторонний политический демарш и превышает рамки, установленные Соглашением об ассоциации.

„План действий” предусматривает полное внедрение Соглашения об ассоциации и результаты, запланированные Евросоюзом для Восточного партнерства до 2020 года. „Фундамент Плана действий состоит из нескольких ключевых аспектов: (i) внедрение европейского законодательства, первоначально не включенного в соглашение; (ii) укрепление сотрудничества с учреждениями Евросоюза (Европол, Евроюст и др.); (iii) участие как можно в больших программах ЕС; (iv) развитие стратегического диалога; (v) активное участие в проектах энергетической взаимосвязи для транспортировки и энергетических проектов; (vi) развитие отраслевого сотрудничества с созданием формата консультаций между властями Грузии и представителями Европейской комиссии. Более того, грузинские власти планируют проводить периодическую самооценку, чтобы выявить пробелы, существующие в отношении ЕС и определить меры для их устранения. Таким образом, Грузия хочет ускорить интеграцию в ЕС и подготовиться к возможному вступлению, не ограничиваясь только исполнением Соглашения об ассоциации.

Такие обязательства могли бы укрепить симпатии европейцев к европейским устремлениям Грузии. В контексте, в котором Молдова и Украина имеют (полу)проблематичные отношения с Брюсселем, ходатайство Грузии об интеграции с ЕС в одностороннем порядке приобретает еще больше доверия и видимости. Это позволяет сравнивать Грузию скорее с Западными Балканами, чем со странами Восточного Партнерства. Если Грузии удастся приблизиться или даже превзойти уровень европейской интеграции стран западно-балканского региона, то это может заставить ЕС признать ее европейскую перспективу.

Тем не менее, успех одностороннего проевропейского ходатайства Грузии зависит от политической стабильности и качества реформ. В связи с этим сохраняется неопределенность по поводу реальных интересов партии олигарха Иванишвили („Грузинская мечта”). Конституционная реформа, инициированная им, исключила оппозицию, а пропорциональное голосование предложено ввести только с 2024 года, но не для парламентских выборов 2020 года. В то же время, структурные реформы, порожденные „Революцией роз”, находятся под постоянным давлением, а коррупция приобретает видимость в таких областях, как государственные закупки. Общественное восприятие уровня злоупотреблений, совершенных должностными лицами в Грузии, ухудшилось практически в 4 раза в 2016 году по сравнению с 2013 годом. Более того, вся антикоррупционная система скомпрометирована из-за политизации и отсутствия четких механизмов применения законодательства в данной области (Transparency International, 16 марта 2018 года).

Уроки для Молдовы

Желание Грузии продвигать в одностороннем порядке ходатайство для европейской перспективы контрастирует с невозможностью молдавских властей восстановить доверие в глазах ЕС. До выполнения выдвинутых условий (расследование преступления в банковском секторе и др.) и предварительных условий (решение проблем в избирательном законодательстве и др.), Кишиневу будет очень трудно иметь более искренний диалог с Брюсселем.

Несмотря на обеспокоенность по поводу „договоренностей” ради декабрьских выборов 2018 года, молдавские власти не понимают, что могли бы получить больше поддержки среди населения, если осуществили бы в полной мере реформы, согласованные с европейцами и требуемые гражданским обществом. Дополнительным доказательством серьезных обязательств в отношении реформ был бы отказ от искусственных инструментов продвижения европейской интеграции Молдовы, таких как инициатива „конституционализации” европейского вектора (Dalekoblisko, 10 января 2018 года).

Любая искусственность в отношении повестки дня европейской интеграции отделяет страну от четкой европейской перспективы. Несмотря на то, что Молдова могла бы довольно легко присоединиться к процессу европейской интеграции Западных Балкан (размер, близость, способность поглощения европейского законодательства и др.), он заторможен из-за „захваченных” учреждений, местной коррупции и постоянного разрушения „социального контракта”.

Если не власть, то внепарламентская оппозиция обязана взять на себя идею одностороннего продвижения европейской перспективы для Республики Молдова, аналогично примеру Грузии.

ЕС вступает в фазу усталости к процессу расширения, а так же финансовых ограничений из-за Брексита и приоритетов безопасности (незаконная миграция с Юга). Поэтому, Молдова, так же как и Грузия, должна убедить Брюссель, с правдоподобными доказательствами, что заслуживает того, чтобы получить европейскую перспективу, так же, как и страны Западных Балкан.

Вместо заключения...

На первый взгляд ситуация в Грузии лучше, чем в Молдове или Украине, но в любом случае качество политической системы, политизация учреждений или ухудшение ситуации в борьбе с коррупцией, вызывают некоторые подозрения относительно необратимости реформ в Грузии. Пока эти недостатки не будут срочно и надлежащим образом решены Брюсселем, возможное разочарование ЕС Грузией, аналогично разочарованием Молдовой в 2014 году, является неизбежным.

Усилия Грузии по приближению к четкой европейской перспективе являются обнадеживающими и могут быть воспроизведены в Молдове или Украине. Иначе ЕС в скором времени вступит в фазу усталости от расширения вне Западных Балкан. Кроме того, с 2019 года увеличатся неопределенности относительно финансовых ресурсов, доступных, в том числе для стран, с которыми ЕС имеет Соглашения об ассоциации.

Исходя из этих соображений, молдавские власти должны сосредоточиться на реальных реформах и отказаться от искусственных инициатив (европеизация Конституции, замена повестки дня реформ тривиальным „планом действий” и др.). Европейская перспектива будет зависеть, как никогда больше, от успехов третьих стран, и она определит также политическую поддержку внутри ЕС. Тем не менее, у Молдовы трудная миссия – приближение к европейской перспективе без потери европейского вектора в результате декабрьских выборов 2018 года.

IPN публикует в рубрике Op-Ed материалы авторов извне редакции. Высказанные ими мнения не обязательно совпадают с мнениями редакции.