Пятый по счету проевропейский правящий альянс Молдовы – последний в качестве правящего формата с шансами на реализацию европейского курса страны. Последний, независимо от того, продержится эта коалиция у власти до очередных парламентских выборов 2018 года или распадется раньше, возможно, вновь через несколько месяцев. Почему ставки столь высоки?
---
Альянс за европейскую интеграцию-3, о создании которого официально объявлено в четверг, 23 июля 2015 года – пятая по счету проевропейская правящая коалиция после апрельских событий 2009 года и последняя возможная в этом формате и с этой целью. Главная причина, по которой нельзя надеяться на создание еще одного альянса, шестого, состоит в том, что правящие партии, которые называют себя проевропейскими, находятся в постоянном процессе уменьшения доверия со стороны, что автоматически сказывается на идею евроинтеграции, пусть эта экстраполяция и не совсем справедлива в отношении самой идеи. В тот самый момент, когда население окончательно перестает верить определенным партиям, оно отвергает, естественным и демократическим образом, и идеи, которые продвигают эти партии, хотя, опять-таки, не идеи виноваты в том, что проводники неспособны претворять их в жизнь. Сравнение очень отдаленное, но, тем не менее, сравнение: коммунизм стал ненавистной идеей для большинства жителей земли в основном за преступления против человечества, совершенные теми, кто называл себя „коммунистами”, в том числе Сталиным в СССР и Пол Потом в Камбоджи. И не только ими.
Утрата доверия: шаг за шагом
Снижение доверия к партиям проевропейской коалиции происходило постепенно, но неуклонно, и именно в этом процессе следует частично искать объяснения тому, почему опросы общественного мнения показывают постоянное снижение процента сторонников европейской идеи на фоне растущих показателей приверженцев восточного, точнее, пророссийского вектора. И это несмотря на то, что Европа оказала за этот период мощнейшую поддержку, в том числе финансовую, в то время как с другой стороны света приходили противоположные сигналы.
Изначально, снижению авторитета способствовало публичное сведение счетов лидерами партий, пришедших к власти в 2009 году. Спору нет, критические высказывания и оценки бывают даже полезными и необходимыми в правящей коалиции в демократической стране, но взаимные атаки, яростные и постоянные, нередко спекулятивные, запланированные и отрежисированные, вызвали первую дозу разочарования в эти партии и, рикошетом ударили по европейской идее, которой прикрывались новые „про-европейцы”. И это в условиях общества, неподготовленного и к минимальной степень прозрачности, так как „все мы родом из СССР” и за те восемь лет коммунистического правления после СССР более демократичными мы не стали. Условно, это совпало с периодом АЕИ-1.
Государственные институты вне государства
На следующем этапе падения доверия, который проходил на фоне продолжающейся яростной словесной перепалки, щедро медиатизированной нередко пристрастными СМИ, „проевропейские” партии завершили процесс политического подчинения государственных институтов, включив их в межпартийном противостоянии каждый на своей стороне, а также в продвижении политических и экономических интересов, не всегда прозрачных и законных, на национальном и международном уровне. Самый печальный результат этого процесса проявился в достижении небывало высокого уровня дисфункции большинства государственных институтов, в значительной степени утративших связь с государством и с населением и перешедших на автономный режим в том смысле, что свели свои задачи к обслуживанию в приоритетном порядке интересов своих политических и экономических боссов. И это открыто, на глазах всего мира, цинично, без зазрения совести. К этому периоду, в основном, относится АЕИ-2.
Реакция рядового гражданина была простой и понятной: если эти партии и эти институты проевропейские, мне с ними не по пути. И это несмотря на то, что весь смысл реформ, заявленных и финансируемых европейцами в Республике Молдова, сводится к укреплению государственных институтов с тем, чтобы они отвечали как можно лучше интересам и потребностям гражданина.
Все коррупционеры из одной партии?
По всем показателям, кульминация этого второго этапа совпала с трагедией в „Pădurea Domnească” на пересечении 2012-2013 годов и глубоким политическим кризисом, который развязался на этом фоне. Если верить одной из сторон этого конфликта, тогда была предпринята попытка разрушить систему учреждений, полностью подвластных политике, но эта попытка провалилась – если она вообще была. Лишним свидетельством служит тот факт, что с определенного момента вся „борьба против коррупции” была направлена только против представителей одной партии и разворачивалась в чрезвычайных политических и социальных обстоятельствах: смерть человека на охоте с участием высокопоставленных государственных чиновников, кража миллиарда, переговоры по созданию правящей коалиции и т.д. и т.п. Это совпадение или реальность, что лишь некоторые категории лиц, представляющих определенные политические формирования, виновны в нарушении закона, но, скорее всего, это не так.
Корни проблемы
Ошибочно считать, что именно проевропейские партии изобрели концепт полного подчинения государственных институтов. Этот политико-экономический контроль существовал и до них, разве что ПКРМ была единственной правящей партией и не должна была ни делить что-то с кем-то, ни урвать ничего у кого-то. Люди признавали превосходство „отца нации” и его право решать все в стране, а информационное обеспечение этого поведения было „на высшем уровне”. Кроме того, ПКРМ не размахивала европейскими лозунгами, соответственно, столь важная составляющая, как дискредитация европейского курса развития, отсутствовала. Возможно, и скрытые аппетиты бывшего правления не были столь всепоглощающими, но его неоспоримой „заслугой” является создание моделей и схем, „успешно” подхваченных нынешней властью.
BEM, Аэропорт, миллиард
К отличительным чертам первых двух этапов падения доверия прибавились признаки следующего этапа, третьего, отмеченного неопределенными с точки зрения закона действиями, связанными с уступкой контрольного пакета в „Banca de Economii” и последующим возвращением на исходные позиции, концессией Кишиневского международного аэропорта и, как кульминационный пункт, „кражей миллиарда” – по разным оценкам, долларов или евро, не молдавских леев, которые были выведены через BEM. Масштабы и дерзость этой последней аферы застали врасплох и тех, кто полагал и полагает, что держит под контролем и институты государства, и государство в целом, и все, что „летает и годится в пищу” в этой стране. Склонен признать правоту тех, кто считает, что „операции” такого порядка в Республике Молдова проворачивались всегда за всю историю ее существования, с ведома и при участии почти всех, если не всех, правлений, сменявших друг друга у власти. С той лишь разницей, что со временем росли их масштабы, как, впрочем, и аппетиты.
Самый серьезный сигнал, предшествовавший „краже века”, с отмыванием более 20 миллиардов долларов из России через молдавские банки, никого не встряхнул и не заставил задуматься. Может, потому, что эйфория и ощущение комфортности затмили все остальное. Говорят, „небольшое отмывание денег” через учреждения Республики Молдова, притом с ведома властей, считали чуть ли не добродетелью властей и „выгодным” для государственного бюджета, в котором в результате сомнительных сделок оседали различные комиссионные, а также для других бюджетов, более частных и более корпоративных. Что касается „миллиарда из BEM”, опытные „картежники” – может, свои, доморощенные, а может иностранные – нанесли решающий удар, мастерски воспользовавшись для этого расставленной ловушкой в виде „добродетели” и „государственной, частной и корпоративной выгоды”.
Ловушка под добродетель и выгоду
Есть достаточно оснований считать, что в эту ловушку попали все профильные институты государства или, точнее говоря, их руководители, открыто или келейно назначенных по политическим критериям, а также вся или почти вся решающая верхушка, формальная или неформальная, в этой стране, если часть из них нe числится среди архитекторов и бенефициариев „ловушки”. Мотив номер один, который наталкивает на подобные мысли, также связан с полным контролем над государственными структурами, в частности, над силовыми ведомствами, над регулирующими органами и над судебной системой. Точнее говоря, именно „миллиардная афера” впервые неоспоримо доказывает существование этого полного контроля, без которого этой трагедии, этого национального позора не было бы.
Этот контроль достигает беспрецедентных масштабов в истории нашей страны, а также в истории всех демократических стран на данном этапе современности. Это потому что, с одной стороны, контроль над институтами был как бы распределен политически между партнерами/конкурентами по коалиции, что теоретически должно было обеспечить обязательное раскрытие „операции” на начальном этапе, чего, с другой стороны, не случилось. И тогда напрашивается вывод: эти различные „контроли” либо взаимодействовали между собой в верхах, либо уже нельзя говорить о разных контролях и есть один-единственный контроль, „бетонный”. Ни один из этих вариантов не работает на благо общества, на благо человека, все они представляют политическую и социальную угрозу – как прямую, так и косвенную – для европейского будущего Молдовы, в случае экстраполяции социальной оценки проевропейского альянса на европейскую идею.
Все эти действия и симптомы вписываются в период правления под названиями Проевропейская коалиция и, соответственно, Альянс за европейскую Молдову – миноритарный, краткосрочный.
Тарифы „в масть”
Четвертый и самый новый этап снижения доверия наметился буквально на днях, когда были повышены тарифы на энергоресурсы. Да, действительно, повышение тарифов провел государственный регулирующий орган, независимый – по крайней мере, теоретически, но сам по себе этот факт примечателен в том смысле, что повлечет за собой цепную реакцию повышения цен, а это на фоне экономической рецессии вызовет значительное обнищание среди самых широких категорий населения. В социальном восприятии, а также в восприятии многих экспертов, есть прямая причинно-следственная связь между подорожанием, обнищанием и „кражей миллиарда”. В этом же социальном восприятии логически за весь причинно-следственный узел ответственность несет власть, какая бы она ни была, включая европейскую, которой придется платить. Когда, как, в какой степени – время покажет, несомненно то, что цена будет названа и ее придется заплатить, в том числе за дискредитированную европейскую идею.
Неопределенный этап
Не обязательно, но, возможно, в скором времени мы все убедимся в существовании более нового, но несомненно последнего этапа снижения доверия к проевропейским партиям, связанного с переговорами по формированию этой последней проевропейской коалиции. Если окажутся правдой муссируемые слухи о том, что „договаривающиеся” стороны через контролируемые ими госструктуры оказали одностороннее или взаимное давление, шантажировали, наносили удары „ниже пояса” лишь бы получить больше контроля над государственными структурами, придется констатировать полное отклонение проевропейских партий от европейских моделей, стандартов и ценностей и занести все эти партии и всех их лидеров, виновных в этих отклонениях, в черный список угроз для европейской идеи. И тогда вариант досрочных парламентских выборов может оказаться самым лучшим из всех плохих вариантов, которые останутся в нашем распоряжении.
Полная половина стакана
Возможно, тон этого анализа покажется чрезмерно жестким, особенно если учесть, что справедливости ради надо признать и заслуги проевропейских партий, которым удалось в конечном итоге сформировать новую мажоритарную коалицию, призванную управлять делами страны, крайне, кстати, запутанными как на внутреннем уровне, так и на внешнем. Да, это победа, но с горьким привкусом по вышеизложенным соображениям, победа, которая, в отличие от поражения, обязывает и к большей искренности, и к большей ответственности. От проигравших требовать больше нечего, поэтому в нашем случае не подходит и изречение о том, что победителей не судят.
Чтобы быть корректными, надо бы признать, что партии, лидеры и проевропейские коалиции, особенно на первых этапах правления, достигали определенных, порой даже довольно значительных успехов в продвижении европейских идей и практик в Республике Молдова. В том числе: они привлекли в страну деньги на реформы взамен доверия со стороны внешних партнеров, приблизили гражданина и производителя из Молдовы к европейским ценностям и стандартам, в частности, в результате получения безвизового режима передвижения по миру и подписания Соглашения об ассоциации. Но, во-первых, не заслуги являются объектом этого анализа; во-вторых, исправление ошибок – занятие более полезное и похвальное, чем головокружение от успехов; в-третьих, здесь и сейчас, вина проевропейских партий и их лидеров перевешивает их заслуги. И это единственное, что имеет значение и что следует принять в расчет при выработке программы действий нового правления.
Законность и легитимность на чаше весов
Да, проевропейские политики правы, когда говорят, что законность и легитимность партий и проевропейского курса нашли подтверждение на парламентских выборах 2014 года и местных выборах 2015 года, но:
1. После шести лет проевропейского правления, с огромными израсходованными ресурсами и впечатляющим количеством подписанных национальных и международных документов, с беспрецедентной политической, экономической, финансовой, материально-технической, геополитической поддержкой со стороны двух крупнейших мировых лидеров – ЕС и США, процент сторонников европейского вектора среди жителей Молдовы, по разным оценкам, сократился, не увеличился или увеличился несоразмерно мало по сравнению с вложенными ресурсами и надеждами. Ответственность за это ложится на правящий класс, однозначно;
2. В крупных городах, где задается тон политической жизни и формируется направление развития, а также в некоторых городах из разряда небольших проевропейские партии уступили свои позиции пророссийским партиям, и это очень важный сигнал;
3. Легитимность и законность правительства могут оказаться недостаточно комфортабельными для того, чтобы предоставить и проевропейскому курсу гарантии на сегодня и на завтра, если верить хотя бы части обвинений, которые раздаются, в том числе, из лагеря проевропейских партий и не только, по поводу использования административных ресурсов, подкупа голосов избирателей, подкупа избранных уже представителей органов власти местного и национального уровня, по поводу нанесенных ударов в спину в процессе формирования правящего большинства на локальном и республиканском уровне;
4. Доверие к проевропейским партиям достигло критической точки в общественном восприятии, что представляет собой реальную угрозу и для поддержки европейского курса страны;
5. Европейские партнеры и международные доноры с явной настороженностью оценивают положение проевропейских партий и Республики Молдова в целом. Отношение изменится не автоматически и не сразу после создания АЕИ-3 и сформирования Правительства, а со временем, постепенно, после того, как новая власть продемонстрирует политическую волю и готовность к значительным переменам.
Программа правления из одного пункта: „модель Саакашвили”
Разумеется, в программе правления новой проевропейской коалиции и в программе действий нового правительства найдут отражение в общем-то известные и правильные принципы, такие, как европейская интеграция, европейское развитие, европейский подход, реформа судебной системы, борьба с коррупцией, снижение уровня бедности и т.д. и т.п. Но кривая доверия к правящему альянсу может показать обратный тренд только в том случае, если общественное восприятие уловит в программе и дальнейших действиях один-единственный пункт, действительно важный для проевропейского правления: „законодательное закрепление и внедрение модели Саакашвили”. Эта модель предполагает следующее:
a) постсоветская модель, в том числе на переходном этапе к европейской, демократической модели, порождает коррупцию и нищету, защищаемые чрезмерным политико-экономическим контролем над институтами государства, в том числе тех, кто в силу своих полномочий являются независимыми, включая юстицию;
b) есть возможность, чтобы положение дел в скором времени изменилось, а перемены встретят поддержку со стороны населения, пусть и в условиях яростного сопротивления со стороны системы;
c) государственные институты, уполномоченные осуществлением перемен, должны возглавлять люди не из системы или из системы, но непричастные к сомнительным сделкам, неподкупные, волевые и способные осуществлять перемены даже в условиях сопротивления со стороны системы;
d) борьба с коррупцией и другими беззакониями должна быть искренней и полной, ее нельзя вести селективно или направлять „против одной только партии” либо против „одного конкретного лидера”;
e) в результате накопления серьезных проблем и аккумуляции негативной энергии в обществе тактика „малых шагов” не подходит, поэтому первый энергичный шаг не может быть менее важным, чем раскрытие всех обстоятельств „кражи миллиарда”. Это лакмусовая бумажка позволит определить готовность нового альянса править по-новому и станет гарантией растущего доверия и поддержки европейского курса страны со стороны общества;
f) „модель Саакашвили” не совсем ординарная, скорее, это экстраординарная модель, но и сложившаяся ситуация в стране и в политическом классе экстраординарная, характерная не только для Молдовы; Грузия и Украина сейчас находят схожие решения для схожих проблем.
Последний вагон отходит или остается?
Судя по закулисью переговоров по формированию АЕИ-3, а также по первым заявлениям о кандидатуре нового премьер-министра, есть шанс – правда, минимальный, но шанс – что дело пойдет именно по „модели Саакашвили” и в Молдове. Если такой договоренности достигнуто не будет, предпочтительными являются досрочные парламентские выборы и как можно скорее, пока европейский и восточный выбор еще находятся в состоянии паритета. В противном случае мы можем оказаться в ситуации, когда придется констатировать, что без толку потеряли еще два-три года, и нам придется реально разделить сегодняшние переживания лидера одного из проевропейских партий, который искренне жалеет, что в 2013 году не пошел „до конца, вплоть до досрочных парламентских выборов”.
Честно говоря, у политического класса мажоритарной коалиции нет других альтернатив оставаться подольше у власти, кроме как последовать этой модели. Примерно осенью социальное недовольство навяжет эту модель силой, „если не удастся договориться по-хорошему”. „Миллиард” и „тарифы” надежная гарантия в этом смысле. Но там, где применяется сила, исчезают гарантии для политического класса, а также для общества и для европейского курса. В этом смысле проевропейская правящая коалиция, по всем признакам, последняя. Последний европейский поезд или даже последний европейский вагон?
Валериу Василикэ, IPN
